— Идем в сарай.
Аксель шел первым. Держась одной рукой за воротник, а другой защищая глаза, он ковылял к небольшому строению. Торгни волочился следом. Дверь замело, Аксель разгреб сугроб ногами, отодвинул засов, впустил Торгни, следом за которым в сарай ворвался снежный шквал, и запер дверь изнутри. Они постучали ногами, отряхнулись, но холод в дровяном сарае проникал сквозь одежду и обувь.
Борода Торгни была белой, а лицо красным, дыхание клубилось, будто дым. Аксель потирал руки. Оба молчали. Враждебный тон растворился в снежном вихре, теперь оба мерзли, защищаясь от единого врага. Противостояние природе объединяет лучше всего. Торгни резко протрезвел и теперь выглядел встревоженным. Наверное, он был больше зол, а не пьян, как показалось сначала Акселю.
Рагнерфельдт ждал от разговора многого. Прежде всего он хотел положить конец этой истории, не признаваясь в том, что случилось в Вестеросе. Чувство вины так исказило воспоминания, что он уже и сам не знал, что было на самом деле. Передернувшись от холода, Торгни опустился на метровую стопку дров у стены.
— В доме ты принять меня не мог? Почему я должен сидеть в каком-то вонючем сарае?
Ветер дул в щели и, чередуя то высокие, то низкие звуки, выводил мрачную мелодию их общего настроения. Оглядевшись по сторонам, Торгни взял полено и с равнодушным видом взвешивал его в руке. Он дрожал от холода, однако все равно продолжал бравировать.
— Неужели нельзя было поговорить иначе? Я понимаю, проиграл. Ты доволен? Или ты еще что-то собираешься у меня отнять?
Аксель сунул руки в карманы и съежился.
— Как я мог тебя впустить, когда ты так себя вел? Я не хотел, чтобы Алиса что-нибудь услышала.
— То есть она не в курсе. А когда ты собираешься сообщить ей радостную новость?
Аксель промолчал. Торгни выпустил из рук полено, оно упало на землю, а Торгни сложил руки на груди крест-накрест. Склонив голову набок, он смотрел на Акселя так, словно тот был непонятным произведением искусства.
— Черт, вот уж никогда бы не подумал, что ты способен на такие человеческие поступки! Мне казалось, тебе хорошо живется — элитный район, красивый дом, жена, благовоспитанные дети, домработница и все такое. Да, хорошо же она тебе задурила голову, надо полагать. Как считаешь?.. Успех, безупречная репутация, у тебя же есть всё. Ни за что бы не подумал, что ты рискнешь всем этим только потому, что у тебя кое-что зашевелилось в штанах.
— Говори прямо, что тебе надо, пока мы тут насмерть не замерзли.
Торгни безрадостно усмехнулся и взял новое полено.
— Когда ты сообщишь семье?
Аксель почувствовал, что его терпение заканчивается.
— Что сообщу? Говори, что тебе нужно, я хочу вернуться в дом.
— Ты знаешь, что попадешь в ад? Когда она прекращает пить лекарства, в нее как будто черт вселяется. Так что желаю счастья, а меня увольте.
У Акселя онемели ноги, и чем больше Торгни говорил, тем отчетливее Аксель понимал, к чему сведется разговор. Быстро оценив ситуацию, он решился.
— Я полагаю, речь о Халине, или как там ее зовут, да? По твоим словам, мы с ней якобы собираемся устраивать общее будущее. Я не знаю, что у тебя с ней и что она тебе наговорила, но я точно уверен, что не имею ко всему этому совершенно никакого отношения.
Он не лгал, и эта правда придала ему мужества. А увидев на лице Торгни растерянность, он осмелел еще больше:
— Вся эта ситуация мне крайне неприятна, и мне бы хотелось, чтобы ты раз и навсегда объяснил мне, по какой причине я сейчас мерзну в собственном сарае?
— Что ты хочешь сказать?
— То, что ты слышишь.
Торгни встал.
— То есть ты хочешь сказать, что не делал предложения Халине?
— Нет, не делал.
Торгни помолчал.
— Но между вами что-то есть.
— О господи, Торгни, нет. Между нами ничего нет. Если ты пообещаешь, что будешь разговаривать нормальным тоном, мы можем пойти в дом и продолжить разговор там.
Торгни снова сел и погрузился в размышления. Аксель понял, что ему все же удалось переломить ситуацию.
— Если ты лжешь мне, то клянусь, я убью тебя в тот день, когда узнаю правду.
Аксель сглотнул. Его слова должны перевесить слова слабонервной женщины, чтобы она ни утверждала. Он заговорил медленно и назидательно:
— Что ты хочешь еще услышать, кроме того, что я уже сказал? Пойдем в дом.
— Никуда я с тобой не пойду.
Торгни закрыл глаза и погладил рукой бороду.
— Черт, она говорит, что между вами что-то было, пока я спал на диване.
Аксель промолчал.
— Значит, у нее снова приступ, и она ушла неизвестно куда. Просто собрала вещи и ушла. Сказала, что вы должны где-то встретиться. После того Дня книги в Вестеросе она только о тебе и говорила. И я ей поверил. Я должен был догадаться, что здесь что-то не так. На днях она утверждала, что прочитала какое-то твое послание в газете. Не хотела говорить, какое именно, но была уверена, что оно адресовано ей. Я пытался найти, что именно она читала, но мне это не удалось.
Он медленно покачал головой.
— И парня с собой взяла.
— Какого парня?
— У нее маленький сын, он не мой, я ни при чем, но я успел к нему привязаться. Когда она не в себе, она с ним плохо обращается.
Аксель уже не чувствовал своих рук.
— Надо пойти в дом, пока мы не подхватили воспаление легких.
— Черт, Аксель, прости за то, что я там устроил. Наверно, мне лучше пойти с тобой и все объяснить, чтобы мы все еще больше не запутались.
Инстинктивно Акселю захотелось отвергнуть это предложение, но уже в следующую секунду он понял, что лучше согласиться. Если Алиса слышала, что говорил Торгни, то переубедить ее Акселю не удастся. Торгни же она наверняка послушает. А Герда получит доказательства его невиновности.
— Да, я был бы тебе весьма признателен.
Герду и Алису пригласили присесть на диван в гостиной. После настойчивых приглашений Герда заняла место с самого края. На ее присутствии категорически настаивал Аксель, и Алиса, потеряв в конце концов терпение, приказала ей сесть. Аксель расположился в кресле, укрыв ноги пледом, а Торгни стоял перед ними и держал речь.
Сильно расстроенный, он бессвязно просил прощение за свои слова, просил забыть о его безобразной выходке. Алиса слушала сдержанно, Аксель время от времени смотрел на нее искоса, пытаясь понять, что ей известно, а что нет. Торгни продолжал невнятно оправдываться, беспомощно подбирая слова извинения.
— Я повел себя неразумно, теперь я это понимаю. Я был глуп и поверил ей. К сожалению, у нее случаются проблемы с нервами, но на самом деле она потрясающая женщина, это правда. Но иногда ее преследует прошлое, и она что-то себе воображает. Я не понял, что так было и на этот раз. И поверил ей. А теперь понимаю, что обвинял Акселя без каких бы то ни было оснований. И искренне прошу прощение за это.