Пиратский фрегат, плавно вращаясь вокруг собственной оси, медленно тронулся по течению по направлению к морю — на встречу с величественной треугольной скалой.
По палубе вражеского корабля бестолково и испуганно забегали матросы, один из важных господ остался неподвижно лежать на палубе, широко разбросав руки в стороны, другой же — совершенно целый и невредимый — бросился к штурвалу, безуспешно пытаясь повернуть рулевое колесо…
Пётр торопливо перезарядил ружьё, тщательно прицелился, опирая ствол ружья о грань прямоугольного камня, выстрелил, промазал, грязно выругался.
— Мин херц, да Бог с ними, не переводи уж заряды! Пойдём берегом фьорда к морю, посмотрим, как друзей наших долбанёт об те камни! — миролюбиво предложил Егор.
Когда до треугольной скалы оставалось метров сто пятьдесят, с обоих бортов обречённого корабля спустили по большой гребной шлюпке, крохотные фигурки начали перемещаться вниз — по сброшенным верёвочным лестницам…
Шлюпки быстро отплыли от корабля в разные стороны, по палубе фрегата забегали люди, которым, очевидно не хватило места в спасительных плавсредствах, загремели одиночные выстрелы…
— А руль корабельный тоже вы испортили? — довольно и хищно улыбаясь, спросил Пётр.
— Мы, мин херц, мы, не гневайся! — честно повинился Егор, понимающе перемигиваясь с Бровкиным…
Фрегат с постоянно возрастающей скоростью устремился к треугольной скале, впечатался правым бортом в её боковую грань, — эхо принесло звук глухого шлепка… Корабль резко накренился, замер секунд на десять и, наконец, полностью перевернулся, зарываясь верхушками своих мачт в негостеприимные и холодные воды Кругового фьорда…
Они по высокому берегу фьорда вернулись назад, по острым скалам осторожно спустились к своей лодке, расселись, через пятнадцать минут активной гребли успешно причалили к борту «Короля».
— Поздравляю вас, джентльмены, со славной и заслуженной победой! Я имел честь лицезреть всё — через окуляры своей подзорной трубы! — перегнувшись через борт брига, напыщенно поприветствовал их капитан Лаудруп, восхищённо размахивая своей потрёпанной треуголкой. — Об этой славной виктории ещё и легенды складывать будут…
Лодка и все её пассажиры были незамедлительно подняты на борт брига.
Когда с берега подул лёгкий ветерок, Лаудруп скомандовал:
— Поднять якоря! К отплытию — приготовиться!
Ещё через семь-восемь минут «Король», подняв на передней мачте несколько прямоугольных парусов, начал медленно и важно сплавляться вниз по течению Кругового фьорда. У величественной треугольной скалы уже никого и ничего не было, только низкие белые буруны увлечённо перебрасывали друг другу обломки каких-то дощечек и одинокий пустой бочонок из-под французского вина, а на одном из прискальных валунов обнаружилась рваная чёрная тряпка — некогда грозный «Весёлый Роджер»… Бриг уверенно вышел в открытое море.
— Мы что же, не будем искать пиратов? Ну, тех, которые уселись в две шлюпки? — спросил, непонятно к кому обращаясь, Пётр.
Егор перевёл царский вопрос Лаудрупу на английский язык, капитан, прежде чем ответить, задумчиво потрогал-погладил свою золотую пиратскую серьгу, скривился — словно от неожиданной зубной боли:
— Рыцари удачи уже затерялись — где-то среди этих островов. Тут их можно долго искать: неделю, месяц, полгода, год… Стоит ли тратить драгоценное время?
Выслушав мнение датчанина, озвученное Егором, Пётр скомандовал:
— Поиски отменяются! Курс — на датский Копенгаген…
В Копенгагене — городишке симпатичном, но бестолковом и шумном, пришлось задержаться почти на месяц: Лаудруп, преодолевая местную бюрократическую волокиту, выправлял нужные бумаги, на «Короле» устанавливали новую мачту, примеряли и тщательно подгоняли новые паруса, пополняли запасы питьевой воды, продовольствия и боезапасов…
Пётр (опять — на всякий случай — в личине скромного дьячка Прокофия Возницына), проведя две недели в весёлом беспробудном пьянстве и плотном общении с доступными датчанками, среди которых затесалась и одна негритянка, произведшая на царя самое неизгладимое впечатление, наконец, решил заняться и серьёзными делами.
Он вызвал в свой гостиничный номер Лефорта, Лаудрупа и Егора и выразил жгучее желание подробнейшим образом ознакомиться с имеющимися у датского капитана картами тех мест, куда в скором времени предстояло отправиться славному «Королю» и его доблестным пассажирам.
— Герр Питер, эти карты составлялись долгие годы: сперва один капитан, который плавал в тех местах, что-то рисовал на бумаге или пергаменте, передавал другому, который собирался в те же места, тот потом что-то изменял, дорисовывал, перерисовывал, передавал третьему… Так что не обессудь, выглядят эти планы не очень красиво, тут вот почиркано немного, здесь — масляное пятно…
— Нормально всё! Наоборот, это даже хорошо — что сии карты рабочие… Знать — и правильные! — усмехнулся Пётр и добродушно велел: — Ну, капитан, рассказывай: где да что, почём да почему…
Лаудруп принялся доходчиво объяснять, а Егор и Лефорт — тщательно переводить, по очереди дополняя друг друга:
— Вот это — море Балтийское. Здесь оно разделяется на две части: залив Ботнический и залив Финский. Ботнический уходит далеко на север, в края очень суровые и холодные, Финский же залив следует на восток, к устью великой и весьма рыбной реки Невы. Мы пойдём из Копенгагена мимо большого шведского острова Гогланда, оставляя по правую руку залив Рижский…
— Там мы ходили уже — когда год назад плыли к Кёнигсбергу! — радостно дополнил Егор датчанина.
— Как минуем вот эти острова Курляндские, — невозмутимо продолжил Лаудруп, — то повернём строго на восток, войдём в залив Финский. Поплывём (по-нашему, морскому — пойдём!) мимо низких песчаных берегов, здесь же, по правую руку, в залив впадает небольшая река — по прозванию Нарова…
— Судоходна речка сия?
— Нет, государь! Порожистая очень, бурная… Только по весеннему разливу можно на серьёзных судах двигаться по ней. Так вот, здесь и стоит крепость Нарвская…
Егор, жестом попросив датчанина прервать свой рассказ, пояснил:
— Остановимся, пройдём речным берегом к крепости, внимательно всё рассмотрим и запомним, купим творога и сметаны, вернёмся и поплывём, вернее — пойдём, дальше… Продолжайте, капитан! — дружелюбно кивнул Лаудрупу.
Датчанин неторопливо постелил поверх первой карты лист со второй, где в другом, более крупном масштабе было изображено — со всей старательностью — Невское устье.
— Ух, ты! — восхищённо покачал головой царь. — Островов-то сколько!
— Тут, герр Питер, отмечены только самые крупные острова! — смущённо признался Лаудруп. — Эту карту я сам составлял, прямо на месте, в то моё путешествие, когда ходили за рыбой ладожской и невской. Но времени было маловато… На самом-то деле их, островов то есть, больше гораздо, во много раз…