Сашка въехал через арку во двор, старательно обогнул веревки с сушащимся бельем, мимолетно подивившись отсутствию боязни воров, и остановился у подъезда. Еще раз, проверяя, глянул на облупленную табличку и, убедившись в правильном номере дома, заглушил двигатель. Вылез наружу и с хрустом потянулся. Кататься по просторам Родины чудесной замечательно, однако двое суток за рулем всерьез утомляют без привычки. Все тело затекло.
Между Новосибом и Барнаулом ремонт дороги, много знаков, ограничивающих скорость до пятидесяти километров в час, а по Туркестану сплошь перманентный ремонт асфальта, и без точного знания дорог лучше не рисковать гнать ночью, а спокойно выспаться. Раскладываешь сиденья — и намного лучше армейских нар. Заодно и ботинки некому спереть.
В одном месте обнаружился изумительный знак «27 км ремонта». Сплошь дыры и ямы, влететь запросто с серьезными последствиями. Не так чтобы очень время поджимало. Да и на поезде за сутки спокойно докатить можно. В будущем баловаться не стоит.
Прислонился к дверце «Русича» и осмотрелся вокруг. Стандартные двухэтажные кирпичные здания. По виду — как бы не бывшие бараки еще дореволюционных времен. Хотя нет. Скорее всего, сооружали в конце сороковых — начале пятидесятых. Как раз не самый плохой вариант. Тогда строили не в пример качественнее наклепанных в пятидесятые панельных многоэтажек. Это, как водится, по планам и сериям возводили. Захочешь — не спутаешь. Правда, и жили в старых домах все больше коммуналками, но он как-то мало рассчитывал на индивидуальные хоромы.
Да и почти центр — удачно. Все лучше, чем возле Северного аэропорта. Самолеты уже не летают, да кругом пустырь. Чем думали планировщики, нормальному человеку не понять. Точно не головой. Ведь могут, когда хотят. Умудрились же бывшие леса не вырубать под корень, а включать в застройку.
Если и пытались во дворе наводить порядок, это было страшно давно. Выбоины, чуть ли не под окнами валялась куча строительного мусора, где возились дети. Дворники если и существуют, то где-то в других местах.
У ряда сараев, под единственным фонарем, за столом несколько мужиков перестали стучать костяшками домино и с интересом уставились на гостя.
— Че за номера у машины? — в голос спросил один. — И цвет? Инопланетянин заехал.
— Летчик, — заржав, ответил второй, — а «В» — военный.
Говорили они в полный голос. Чего стесняться — хозяева.
— «ТУ» — это Туркестан, «В» — Верный, — авторитетно заявил еще один совершенно алкашного вида дядечка, вынырнув из глубоких раздумий. Хлопнул очередной костяшкой и с торжеством объявил: — «Рыба»!
Пришелец моментально оказался забыт, и компания принялась с азартом выяснять, кто виноват. Один алкаш самодовольно улыбался и настойчиво пытался всучить бидон проигравшим. Их очередь бежать за пивом.
Сашка повесил на плечо сумку со своими вещичками и двинулся по крутым ступенькам разыскивать искомую одиннадцатую квартиру. Он не сомневался: после его ухода и дети и доминошники непременно осмотрят «Русича» вблизи и обсудят. Но если белье висит спокойно, вряд ли ломать примутся. Стоит же «запор» чей-то, и ничего. Гаражи здесь не предусмотрены архитектурой.
Второй этаж. Целая гроздь почтовых ящиков. На каждом фамилия. Кравченко, Земцовы, Щеголевы, Абакумовы, всего десять штук. Ожидаемо. Коммуналка и есть.
Облупленная дверь с табличкой, кому и сколько раз звонить. Низин в списке пятый. Себе трезвонить — смысла ни малейшего, ключа не имеется. Что делать? Правильно: идти по легкому пути. Он нажал на звонок и прислушался к дребезжанию внутри. Время к ужину, для работы поздно, для сна рано. Кто-то непременно появится. Обматерить настойчивого, к примеру.
Загремел отпираемый замок, и в распахнувшейся двери обнаружилась сухонькая маленькая седая старушка. Секунду она смотрела и, ахнув, кинулась его обнимать.
— Вернулся, — счастливо говорила, прижимаясь к груди, — а я так боялась.
Сашка осторожно в легком остолбенении, обнял совершенно незнакомую женщину. Таких бурных эмоций при своем виде он никак не ожидал. Тут в очередной раз начиналась темная зона, и он привычно приготовился делать морду кирпичом. Побольше невозмутимости — и никаких дырок в памяти. Меньше всего ему нужны лишние посвященные в его недостатки.
— Куда тебя ранило? — И тут же, не дожидаясь ответа: — За все время ни разу не написал. Почти год! И Денису тоже. Сволочь ты, Саша!
Это означает, раньше я писал, догадался.
— Что ж я тебя на пороге держу, — спохватилась, — проходи!
— Опупеть! — сообщил появившийся в коридоре длинный худой мужик в майке и семейных трусах. — Явление Христа народу. Жена! — завопил дурным голосом. — Подь сюда! Срочно! Да бросай свое белье! Не каждый день праздник. Пить в армии научился? — Это уже Сашке. — Отметим.
Ага, кивая и извлекая из сумки на всеобщее обозрение бутылку, догадался тот, я и раньше по этому делу не сильно ударял. Хорошо, хоть в этом отношении не сдвинулся.
— Молоток, — почесывая волосатую грудь, обрадовался мужик. — Соображаешь. Всегда был правильным пацаном. Проставиться необходимо. А Никодимычу — во, — он показал в сторону коридора внушительных размеров дулю, — ишь, выдумал, жилплощадь пропадает. Защитнику Отечества она принадлежит.
— А отдохнуть с дороги? — растерянно спросила старушка.
— Вот и отдохнем, по-нашему, по-русски, — страшно убедительным тоном пояснил мужик, почти насильно волоча их в сторону кухни. Ему не терпелось.
Кухня была огромна. И по площади и по потолкам — высотой не меньше четырех метров. В теории. Когда присутствует десять столиков, отдельно на каждую семью, со специальными полочками для посуды, и несколько плит, места уже не остается. Хорошо еще, холодильники, видимо, по комнатам распиханы. Во избежание воровства продуктов и плевания в чужие кастрюли.
Сашку торжественно усадили и под приветствия, дружеские объятия и поцелуи в щечку все новых и новых беспрерывно появляющихся из таинственных глубин квартиры жильцов принялись энергично сдвигать столы и выставлять еду. У людей был праздник. Похоже, ему всерьез были рады. А Сашка сидел и пытался разобраться, кто есть кто. Представляться никто и не подумал. Все прекрасно с ним знакомы. Ну как, к примеру, обращаться к той женщине, если тип в майке ее иначе, как «жена», не называет? Хорошо еще, со старушкой выяснилось. Ее поименовали Ксенией Юрьевной. Уже легче. А то приходится постоянно в третьем лице и на «вы» всех подряд. Попробуй с ходу запомнить целый взвод незнакомцев.
Проще всего оказалось с молодым поколением. А ты помнишь Настю или Мишу? Конечно! Выросли за время моего отсутствия. А Настя вообще красавица. Чего не скажешь для довольных родителей, постаравшись не заметить красных прыщей и длинного носа.
Одной бутылки на всю компанию оказалось, естественно, мало. Из недр квартиры появилась еще парочка, а потом еще. Через час всеобщее застолье раскололось на несколько отдельных. Тот самый Никодимыч испарился первым. Его Сашка зафиксировал сразу. Не понравилось ему желание лишить его законных двенадцати квадратных метров. Очередной Самойленко. Придется присмотреться.