— Ты воды бы ей дал, что ли, — слышит она чьи-то слова.
Почему они говорят о ней так, будто ее здесь нет?
Анна-Карин на заплетающихся ногах идет вдоль теннисного столика к Яри. Вся ее сила уходит на то, чтобы держать его под контролем. Остальным в комнате она явно не нравится. Ну и пусть. Яри — вот самое главное.
— Кого ты любишь? — спрашивает Анна-Карин и смотрит на него.
— Тебя, конечно, — отвечает он, не моргнув глазом.
Анна-Карин делает несколько шагов в его сторону, спотыкается и падает прямо в его объятия. Ее лоб врезается ему в подбородок, но она едва обращает на это внимание. Она обвивает его шею руками и открывает рот.
Сначала он целует ее нежно. Она пытается удержать равновесие, думая одновременно о том, какими словами можно назвать то, что они сейчас делают — целоваться, кусаться, сосаться… пихаться? бултыхаться? И перестает думать вообще. Все, кроме их губ, перестает существовать. Его язык у нее во рту, ее язык — у него. Она легонько лижет его нижнюю губу, он тихо стонет. Их зубы пару раз сталкиваются. Анна-Карин становится все смелее. Ее руки скользят по его свитеру. Забираются внутрь. Он строен, она чувствует кубики на животе. Горячую кожу. Мягкие волоски под пупком. Ее пальцы спускаются к его джинсам. Он постанывает.
— Фууу! — орет женский голос. — Идите трахаться куда-нибудь в другое место!
Анна-Карин и Яри открывают глаза одновременно, осоловело оглядываясь.
Яри не отводит от нее взгляда и не отрывает рук, когда говорит:
— Я не понимаю, что эта девчонка делает со мной.
Анна-Карин облизывает губы так, как это делают девушки в порнофильмах, которые она тайком смотрела. Она понимает, что, наверно, слизывает и размазанную вокруг ее рта слюну Яри, но почему-то думать об этом не противно. Ни капельки не противно.
Анна-Карин наклоняется к уху Яри и шепчет:
— Пойдем, найдем другое место для нас. Я хочу тебя прямо сейчас.
Яри кивает и легонько целует ее в губы. Этого достаточно, чтобы ощутить электрические разряды по всему телу. Она хочет еще. Прямо сейчас.
Они идут обратно к эпицентру вечеринки. Снова видеть этих людей мучительно. Анна-Карин пытается заставить их подвинуться, но сама еле стоит на ногах.
Она пропускает Яри вперед, чтобы он прокладывал дорогу им обоим.
— Пойдем наверх? — кричит он через плечо.
Анна-Карин кивает и тут замечает Ванессу и Линнею, которые идут по направлению к ней с рассерженными лицами. Ну и шуточки. Она отпускает руку Яри.
— Иди вперед и посмотри, есть ли свободная комната, а я подожду здесь, — говорит она.
Она скрещивает руки на груди и ждет, пока они подойдут. В этот раз она не думает убегать.
* * *
Из крана в ванну хлещет вода. Мину может только смотреть, как кромка воды медленно поднимается вверх. Пар затуманил зеркало, ее пижама слегка прилипла к телу.
Где-то внутри нее есть та Мину, которая хочет вырваться на свободу. Она — пленница в собственном теле. Она слышит, как за ее спиной медленно поворачивается дверной замок. Раздается щелчок. Она пытается закричать, но крик умирает, так и не достигнув голосовых связок.
Каждая деталь ванной комнаты воспринимается необыкновенно отчетливо. Мину видит каждую шерстинку пушистого коврика для ног. Каждую струйку воды, льющуюся из крана. Темно-серую окантовку белой кафельной плитки.
— Оставьте меня! — кричит она мысленно. — Отпустите!
— Я не могу.
Самое страшное, что голос так мягок, так приятен.
Кран выключается. Мину видит водную поверхность, по которой плывет несколько пылинок. Из крана капает пара последних капель.
В дверь стучат.
— Мину? — говорит мама.
У нее сонный голос. Мину представляет, как она стоит там, по ту сторону двери, меньше чем в метре от нее, завернутая в свой выцветший темно-красный купальный халат.
«Мама! — думает Мину. — Мама, помоги мне!»
— Я проснулась, не могла заснуть и подумала принять ванну. Извини, если я вас разбудила, — слышит свой собственный голос Мину.
— Ладно. Будь осторожна, не засни в воде, — говорит мама и уходит.
Мину делает несколько шагов вперед. Ее лицо обдает жаром.
Скоро все закончится. Ты не хочешь быть здесь. Ты не имеешь понятия о том, что тебя ждет в этом мире. Все будет становиться только хуже. Намного хуже. Ждать помощи неоткуда. Сопротивляться бессмысленно. Ты же так любишь логику, ты уже рассчитала, что будет, не правда ли? Вам не выиграть.
Она стоит в ванне одной ногой. Вода горячая, но не настолько, чтобы обжигать. Мину переносит вторую ногу. Пижамные штаны прилипают к щиколоткам. Она заклинает чужой голос отпустить ее. Умоляет.
Все твои страдания, Мину, это только начало. Поверь мне. Помоги себе.
Тело Мину охватывает вода, когда она бесшумно опускается в ванну. Пижамная кофта наполняется воздухом и раздувается пузырем, и Мину сопротивляется, пытаясь не дать голове уйти под воду.
Вдруг Мину обнаруживает над собой нечто, похожее на черный дым, и понимает, что именно он давит на нее. Она концентрирует всю свою волю на том, чтобы разогнать дым, и скоро чувствует, что он слегка ослабляет хватку.
К Мину возвращается контроль над руками. Она хватается за край ванной, судорожно вцепляется в нее. Руки дрожат от напряжения.
Отпусти, Мину.
Сила снова покидает ее пальцы. Они отпускают край ванны. Мину тонет. Горячая вода смыкается над ее лицом.
Сопротивляться бессмысленно.
Если мама уснула, то теперь она или папа попытаются отпереть эту дверь не раньше, чем завтра утром. Будет ли дверь открыта? Или им придется взламывать ее? А глаза Мину, наверное, будут открыты под водой, будут смотреть перед собой невидящим взглядом?
Чернота затаскивает ее все глубже под воду, пока затылок не стукается о дно ванны.
Прости меня.
* * *
— Пошли. Мы проводим тебя домой, — говорит Линнея.
— Еще чего, — отвечает Анна-Карин.
Сигаретный дым вьется клубами, смешиваясь с другим, сладковатым дымом. Анна-Карин понимает, что идея выпить стакан воды была не такой уж плохой.
Кто-то задевает ее локтем по спине, и она пошатывается, взмахивает руками, но все-таки удерживает равновесие.
— Блин, да она на ногах уже не стоит, — говорит Ванесса.
— Меня толкнули! — возражает Анна-Карин.
От злости в голове у нее проясняется. Она понимает. Ванесса не может смириться, что в центре внимания не она, а Анна-Карин. Что Яри хочет Анну-Карин, а не ее.