Каких-то несколько минут, и я уже сидел в автобусе у окна, глядя на мелькающие улочки Саратова: меняющиеся огни светофоров, перекрестки, купеческие двухэтажные домики и тут же – новомодные высотки, цветные пуховики народа, спешащего куда-то… Я не заметил, как задремал, словно в моей крови до сих пор бродили выпитые в компании Васька пол-литра водки плюс всевозможные алкогольные добавки.
– …Да уж, можете не сомневаться, мы порядок наведем, во всем без проблем разберемся, все по справедливости. Так-то!
Я даже не проснулся – очнулся, как от резкого толчка в плечо, не сразу осознав, где нахожусь и кто вокруг меня. А вокруг были пассажиры автобуса, в том числе и тот мужичок, что где-то за моей спиной нудно и монотонно бубнил что-то про наведение порядка.
Я хорошенько тряхнул головой и потер глаза, бросив взгляд за окно: автобус вез меня сквозь белоснежные степи куда-то туда, где, казалось, больше не будет человеческого жилья. Между тем на моих часах стрелка подходила к часу дня, а это значило, что не пройдет и получаса, как мы подъедем к тому самому поселку городского типа со звучным названием Глухов, где мне в наследство достался видный особняк двоюродной бабульки Арины.
Ждать оставалось немного, и я поудобнее вытянул ноги перед собой, стараясь не слушать занудное бормотание парня сзади, который все грозил кому-то чем-то за что-то ужасно отомстить. Бог с ним, с нудярой. Я достал свой телефон и, как мы и договаривались, сделал повторный звонок нотариусу. Сообщив ему, что через несколько минут буду на месте, я дал отбой и глубоко вздохнул, заметив приближающиеся аршинные буквы на постаменте у дороги: «Глухов». Можно было готовиться к встрече с новым местом.
В поселке я довольно быстро сориентировался: небольшой и компактный, он делился на две части: основная, «верх», где располагались все административные здания, конторы, магазины и двух-пятиэтажные жилые дома, и «низ» – обширный поселок из частных домиков и особнячков.
Следуя подробной инструкции нотариуса, я сначала прошел до центрального проспекта поселка, свернул налево, и мне тут же бросилась в глаза массивная вывеска шоколадного цвета: «Нотариус». Под вывеской, как по заказу, стоял он сам, словно встречая у дверей своего офиса, – молодой, вполне симпатичный блондин с дымящейся сигаретой в руке, в лихо распахнутой стильной дубленочке рядом с мусорным бачком-пепельницей.
– Здравствуйте, Ален, ведь можно называть вас так, без отчества? Меня прошу величать запросто – Владимиром, – он отшвырнул окурок в сторону и протянул мне руку с широчайшей улыбкой на круглом румяном лице. – Вот мы и встретились. Заходите, прошу вас, ко мне в офис.
Последнее слово он произнес с невероятной важностью, словно предлагая войти в святая святых. Разумеется, я не отказался от любезного приглашения и вошел.
Офис нотариуса не отличался от тысяч ему подобных по всей матушке-Руси – со стандартными офисными столами-креслами, стандартной отделкой стен-потолков и стандартным компьютером, на экране которого на время перекура хозяина была приостановлена банальная игра, которую, едва пройдя к своему столу, нотариус поспешил свернуть.
– Вы ведь с дороги, а я обещал угостить вас горячим кофе. Как вы на это смотрите? – он старался говорить деловито, но с ноткой теплоты из серии «Все для уважаемого клиента!».
Разумеется, после долгой дороги и рваного сна в автобусе от кофе я не отказался, проголосовав обеими руками «за» и тут же заметив, что наверняка попрошу добавки. Владимир довольно хмыкнул и нажатием кнопки вызвал свою секретаршу – мрачноватую, усиленно молодившуюся даму «за пятьдесят», тут же уставившуюся на меня, как на врага народа.
– Нина Михайловна, будьте добры, сделайте нам с клиентом по чашечке кофе и заранее побеспокойтесь о добавке – Ален с дороги и очень устал.
Нина Михайловна лишь кивнула все с тем же мрачноватым видом и исчезла. Проводив ее взглядом, Владимир озабоченно нахмурился и тут же принялся перебирать на столе документы, пока не достал папку, откуда извлек солидный конверт, не без торжественности протянув его мне.
– Думаю, мы с вами можем обойтись без церемоний и излишней скрупулезности. Я передаю вам завещание, продиктованное мне пятого июля ушедшего года вашей двоюродной бабушкой Ариной Ильиничной Сорокиной. Как и положено, его заверили два свидетеля, в том числе и моя секретарша Нина Михайловна, которую вы только что видели. Со дня смерти Арины Ильиничны прошло полгода, стало быть, вы вступаете в право наследства.
Итак, вам остается только прочесть этот документ.
Завещание я прочел быстрее, чем звучала речь нотариуса, там был минимум слов: я, такая-то такая, завещаю свой дом по адресу такому-то моему двоюродному внуку Алену такому-то такому. При этом меня немного удивило, что незнакомая мне бабушка Арина точно перечислила все мои данные, включая должность в отцовской компании: «менеджер по рекламе Московского филиала косметической фирмы «Сады Семирамиды».
Словно прочитав удивление на моем лице, Владимир поспешил пояснить этот момент.
– Ваша бабушка, Арина Ильинична, была очень современной особой. Если честно, я никогда не дал бы ей ее лет, она была на редкость молода и энергична. Так вот, она самолично обнаружила все ваши данные на вашей страничке, кажется, на Facebook, можете себе представить! Там же она обнаружила ссылку на косметическую фирму вашего отца, ознакомилась с ней, после чего сообщила мне, что, по ее мнению, продукция Ив Роше намного лучше, уж извините, я только передаю ее слова.
В этот момент вошла его мрачная секретарша с подносом в руках. На подносе красовались чашечки кофе и вазочка с печеньем и конфетами. Не поднимая глаз, фурия с грохотом поставила поднос на стол и немедленно скрылась.
Я убрал завещание назад в конверт, конверт сунул в сумку, с удовольствием взял чашку кофе и сделал первый – обжигающий – глоток. После зимнего путешествия по заснеженным степям это было почти блаженство. Я отпил еще два глотка и с наслаждением откинулся на спинку кресла.
– Превосходный кофе, огромное спасибо. Кстати сказать, не можете ли вы мне объяснить, отчего это ваша Нина Михайловна такая мрачная и смотрит на меня, словно я у нее сто рублей украл?
Владимир сначала нервно хохотнул, тут же постарался принять скорбный вид, бросив быстрый взгляд в сторону двери. Затем он поднялся, решительно приблизился к этой самой двери и внезапно распахнул ее, едва нос к носу не столкнувшись с секретаршей, которая, судя по всему, не отлипала от двери все время нашего разговора.
Владимир вежливо улыбнулся и ласково попросил милую женщину приготовить нам еще кофе.
Надо отдать ей должное: Нина Михайловна не стушевалась, лишь гордо вздернула свою тщательно причесанную головку и исчезла.
Нотариус осторожно закрыл дверь и вернулся на свое место, с улыбкой уставившись на меня.
– Сами видите, женщины есть женщины, им до всего дело есть, только и следи за ними. А почему Нина Михайловна так на вас смотрит, объясняется весьма просто. Дело в том, что у нее есть дочка двадцати лет от роду, зовут которую так же, как и вашу покойную бабушку, – Арина. Мать и дочь проживают вместе в однокомнатной квартире, а между тем Нина Михайловна очень надеется устроить свою личную жизнь, у нее недавно появился один мужичок… Сами понимаете – не слишком удобно: когда он ночует у Нины Михайловны, Арину приходится укладывать на ночь на кухне…