Опустив мобильник на стол, Семен вернулся к чтению дневника.
«2 марта 2000 года. Вчера, кажется, встретил еще одного «ночного» человека. Около часа ночи я проводил А. домой. Возвращался коротким путем. Поздоровался с кем-то в проходном дворе, и мужчина, с которым поздоровался, попросил помочь поискать его дочь. Мы искали до двух ночи. Потом он извинился и ушел…»
Снова телефонный звонок отвлек Семена, но в этот раз звонил телефон в комнате.
Нехотя Семен поднял трубку.
– Это Дарья Ивановна. Вероника у меня. Она заснула. Приходите, пожалуйста!
– Я у вас никогда не был, – заторможенно произнес Семен. – Где вы живете?
Дарья Ивановна назвала адрес и попросила прийти как можно раньше, пока Вероника спит.
Озадаченный Семен бережно закрыл тетрадку-дневник и спрятал ее на верхнюю полочку навесного шкафчика.
«Надо будет прочитать с самого начала», – подумал он, переодеваясь, чтобы идти на улицу.
Город Борисполь. Улица 9 Мая. Вечер
Страх внутри Димы сменился некомфортной внутренней тяжестью. Словно он был болен какой-то неизлечимой болезнью и знал, что вот-вот она созреет у него внутри и он тут же умрет. Он шел к автовокзалу, хлюпая уже промокшими ботинками по подтаявшему на дневном солнце снегу. Что он скажет Вале? Что и когда?
Мысли путались, перебивали одна другую, а оттого его растерянность росла одновременно с ощущением приближающегося внутреннего несчастья.
Мимо проезжали машины, и их колеса разбрасывали грязную воду бывшего снега по узким и вязким из-за грязной холодной жижи тротуарам. Штанины Димы, насквозь мокрые благодаря этим машинам, замедляли его шаг.
«Что ей сказать? – думал Дима. – Про труп в комнате? Про Мурика? Про ампулы?! Нет, ни слова про ампулы. А что будет дальше? Они снова придут? Что делать?»
Прозвучавшие в голове вопросы показались Диме вполне логичными и стройными. И он, пользуясь внезапной послушностью мыслей, снова задумался о ситуации. Отвлекся от мокрых штанин, от внутренней тяжести.
Подходя к салону игровых автоматов, он уже знал, что скажет жене.
Но Валя, просто обрадовавшись тому, что за ней на работу снова зашел муж, высыпала ему в ладонь двадцать жетонов и отправила поиграть.
И Дима пошел к своему любимому автомату, у которого уже дважды выигрывал. Автомат засверкал, замигал, заиграл звуком звона монет и разноцветными огоньками, словно узнал своего знакомого искателя удачи.
Рядом испытывали свою удачу двое пацанов, которым было не больше тринадцати лет, но в этот раз их присутствие не возмутило Диму. Ему было не до них.
Он вбросил в щелочку автомата жетон и стал нажимать кнопки под вращающимися барабанами с картинками. Полумрак зала настраивал его на спокойствие и на ожидание чуда. И на десятом жетоне чудо произошло. Три желтых банана выстроились в одну линию, и звук монетного звона стал настоящим. Монеты весело посыпались в металлическое корытце внизу автомата. И этот звон смёл прежнюю внутреннюю тяжесть Димы. На душе у него снова стало легко и просторно. Будто бы все плохое куда-то ушло и наступило ожидание всего хорошего. Он подошел к окошечку кассы, попросил у Вали мешочек для денег. Возвращаясь к автомату, столкнулся с бегущими к двери пацанами. Каждый ухватил из его выигрыша по пригоршне монет и теперь удирал с места преступления изо всех сил. Дима не стал их задерживать. Только посмотрел им вслед, а потом собрал не украденную часть выигрыша в мешочек и вернулся к кассе.
– Еще десять минут! – попросила его Валя. – Соня всегда чуть-чуть опаздывает! Она возле кладбища живет!
«Для того чтобы всегда опаздывать, необязательно жить возле кладбища, – подумал Дима и вдруг вспомнил о трупе, лежащем в спальне. – Нет, – решил он, – я ей потом, когда отсюда выйдем, все расскажу».
«Все», что он собирался рассказать жене, не было полной правдой.
– Ты только не волнуйся, тебе нельзя, – произнес он первым делом, когда они уже вышли на площадь возле автовокзала. – У нас дома труп…
Валя остановилась. Посмотрела на мужа испуганно:
– Как это? Что случилось?
– Я спал, а к нам бандиты ворвались, двое. Стали меня сонного избивать, требовать, чтобы я им показал, где деньги спрятаны. – Дима вывернул пальцами правой руки разбитую и опухшую нижнюю губу как доказательство правдивости его рассказа. – И вдруг на одного из них мой мурик бросился и прямо в руку вцепился. Прокусил ему вену. Тот закричал, чтоб его напарник кота убил. Второй в мурика выстрелил, и в своего же бандита попал. В грудь. Я мурика в гараж отнес, в полотенце завернул. А тот мертвый бандит дома, на полу.
– А второй? – дрожащим голосом спросила Валя.
– Убежал, – ответил Дима.
Они стояли неподвижно минуты три. Стояли и молчали. Дима ждал, что Валя что-нибудь скажет. Но она, побледневшая, просто стояла рядом лицом к нему. В руке сжимала тяжелую сумку, в которой лежал мешочек с сегодняшним выигрышем. Дима опустил взгляд на эту сумку. Попробовал взять ее из руки жены, но Валя не отпускала ручки сумки. Потом тоже посмотрела вниз, отдала сумку мужу.
– Пойдем? – спросил он мягко, почти нежно.
Она кивнула, но не тронулась с места.
– Пойдем! – снова попросил ее Дима.
– Там же мертвец, – прошептала она дрожащим голосом.
– Мы его уберем, – Дима тоже перешел на шепот. – Я бы сам убрал, но одному тяжело. А вдвоем мы его быстро уберем…
Мало-помалу зашагали они вдвоем дальше по улице, в сторону дома. Только шли они медленно, и Валя все время отставала, словно не хотела она туда идти.
Наконец, почти час спустя, подошли они к родной калитке.
Видимых следов случившегося ни во дворе, ни на пороге не было. Может, поэтому Диме удалось уговорить жену войти в дом.
Усадил он ее, еще одетую, на кухне, а в комнату поначалу не пустил.
– Ты только не волнуйся, здесь посиди, – попросил он, – а я там приберу на полу… А потом ты мне поможешь!
– А может, в милицию позвонить? – спросила с надеждой в голосе Валя.
Дима отрицательно замотал головой.
– Они нам потом жить не дадут, ты же их знаешь! Будут приходить каждый день, расспрашивать…
Валя кивнула.
А Дима разулся в коридоре, там же мокрые носки снял и бросил. И штаны снял. Переступая через разлившуюся по полу и потемневшую кровь, прошел к шкафу. Вытащил форменные зеленые брюки. Надел. Вернулся в ванную, набрал в тазик воды, бросил туда же половую тряпку.
Верхний слой крови смылся с деревянного пола быстро, хотя и пришлось ему трижды воду в тазике менять. А вот подсохшие края кровавой лужи отмывались с трудом. Приходилось тереть пол, прижимая к нему со всей силы тяжелую и уже бордовую от крови тряпку. На неподвижный, лежавший рядом труп Дима старался не смотреть. Только пару раз приподнял он то руку покойника, то ногу, чтобы под ними вытереть.