Иванов сделал свое дело. Самое главное дело. И самое последнее дело. Потому что больше ему встречаться с Дядей Сэмом нельзя. И так игра шла на грани фола. Мавр сделал свое дело, мавра можно...
Иван Иванович уходил от места встречи, знать не зная, что это его последняя встреча. Вернее, если бы ему сказали, что это последняя встреча, он бы сильно обрадовался. Потому как вряд ли бы ему сказали, почему это последняя встреча.
— Каким образом будем решать дело? — спросил генерал Трофимов.
— Обычным образом. Отвезем на объект «Дача», в тир, и инсценируем перестрелку. В результате которой Иванов погибнет. Потом отвезем тело куда-нибудь в лесопосадки и зароем. Когда его найдут, следствие посчитает, что Иванова достали люди Королькова. Или еще кто-нибудь, чьи интересы он задел.
— А может, лучше без следов? Например, кремировать.
— Без следов опасно. Пока Иванов жив, его будут искать. И могут отследить наши, в этом деле, интересы. А если следователи найдут труп Иванова, то дело закроют. По крайней мере, в отношении него закроют. Мертвые преступники Фемиду не интересуют.
— Когда?
— Я думаю, дня через три-четыре.
— Хорошо. Согласен.
Участь Иванова была предрешена.
— Вы поедете на один наш закрытый объект, — информировал его майор Проскурин.
— Зачем?
— Затем что здесь вам оставаться опасно. Вас ищет следственная бригада МВД. Мы укроем вас там, куда они проникнуть не могут. Потому что не имеют права. А когда все утихнет, вернем обратно.
— А сколько я буду... Буду прятаться?
— Уже недолго. Я думаю теперь, после того как вы помогли нам выйти на контакт с Дядей Сэмом, мы сможем вас реабилитировать в глазах МВД. И тогда вы вернетесь к себе домой и к себе на работу.
Иван Иванович благодарно взглянул в глаза майора.
— Спасибо вам. Большое спасибо. Я так... Я так хочу вернуться. Я так устал...
— Я вас понимаю, Иван Иванович. Потерпите. Осталось совсем немного. Совсем чуть-чуть. Может быть, всего несколько дней...
Через три дня майор Проскурин приехал на объект «Дача». Который менее всего напоминал дачу. Скорее хорошо охраняемый военный объект.
— Здравия желаем, товарищ майор. Предъявите ваш пропуск, товарищ майор.
— Ты же меня как облупленного знаешь!
— Все равно, товарищ майор. Порядок такой.
— Ну тогда смотри. Раз порядок.
И еще раз пропуск, теперь уже во внутреннем периметре «Дачи».
— Здравствуйте, Иван Иванович. Как живете?
— Вы знаете, хорошо. Тут тихо и лес. Как в санатории.
— Значит, отдохнули?
— Да.
— Тогда нам надо будет вернуться к тренировкам.
— Для чего?
— Чтобы вы жирком не поросли. Вам, Иван Иванович, надо быть в форме.
— Вы же сказали, что все! Что мне больше не надо...
— Вообще-то не надо. Но мало ли что. Приобретенные навыки следует поддерживать. Систематическими тренировками. Так что вы пока отдыхайте, а после обеда милости прошу в тир.
Удрученный Иван Иванович вышел из кабинета.
— Дроздова ко мне, — распорядился майор Проскурин.
— Товарищ майор...
— Проходи. Все готово?
— Так точно. Все.
— Место определили?
— В пятидесяти километрах по Восточному шоссе. В лесополосе. Там тихо и удобные подъезды.
— Транспорт?
— "Вольво".
— Не засветишься?
— Нет. Марка, вид и цвет соответствуют машине одного из приближенных Королькова. Номера тоже его.
— Оружие?
— Иванов будет использовать пистолет Макарова, который впоследствии будет зарыт на даче того же подручного Королькова. Следствие обнаружит на рукояти отпечатки пальцев Иванова. Что подтвердит версию его гибели во время перестрелки.
— Кто исполнитель?
— Старший лейтенант Кулик.
— Ну тогда иди готовься. Сегодня. Сразу после обеда...
Время до обеда тянулось для разных участников событий по-разному. Подчиненные майора Проскурина выгнали из гаража машину, принесли в тир и поставили за стрелковую стойку несколько ведер воды и лентяйку с заправленной тряпкой. Проверили и зарядили оружие. «ПМ» Иванова — холостыми. Свое — боевыми. Они успевали, но все равно торопились. Времени у них оставалось не так уж много.
Майор Проскурин начал писать на имя генерала Трофимова рапорт по поводу предстоящей операции. Он не спешил. Потому что мог продолжить его после того, как все завершится.
Медленнее всего время шло для Ивана Ивановича. Он лежал на диване, смотрел телевизор и, переваривая сытный обед, блаженно улыбался. Ему было хорошо. Потому что пока ему не надо было ни с кем встречаться.
— Вставайте, Иван Иванович, — предложил вошедший в комнату майор Проскурин.
— А может быть, завтра? — робко попросил Иван Иванович. — А то здесь по телевизору...
— Нет. Именно сегодня. Именно сейчас.
— Мне переодеваться?
— Да. В уличную одежду.
— Зачем в уличную?
— Затем, что это упражнение будет отрабатываться в уличной одежде.
— А-а...
— Быстрее, Иван Иванович. Быстрее. Не задерживайте людей.
Иван Иванович переоделся и, сильно сожалея, что недосмотрел заинтересовавшую его передачу, шагнул к двери.
Майор Проскурин двинулся за ним, отставая на один шаг.
Майор не то чтобы волновался, но чувствовал себя неуютно, наблюдая за ужимками Иванова, которого через несколько метров и через несколько минут должны были убить. Иванов вздыхал и корчил рожи, демонстрируя свое недовольство тем, что его оторвали от дивана и телевизора. Иванов не знал, что сожалеть надо совсем о другом.
— Направо.
Иванов и майор вошли в тир. В стороне стоял, обаятельно улыбаясь, старший лейтенант Кулик.
— Работаем упражнение 27. Встречный бой. Вот ваш сегодняшний напарник.
— Здрасьте, — поздоровался Иван Иванович.
— Ваше оружие.
Иванов взял протянутую ему заплечную кобуру со всунутым в нее пистолетом Макарова.
— А мы за полчаса успеем? — спросил Иванов. — А то там скоро фильм начнется.
— Успеем, — ответил майор. — На исходные. Старший лейтенант отошел к мишеням. Иванов остался стоять там, где стоял.
— Я готов, — крикнул старший лейтенант.
— Тогда пошли.