– Понимаю, Лео. Расскажите то, что не выходит за рамки.
– В том-то и дело, что ничего нет. Каким мотивом мог руководствоваться Уриэль? Что случилось с ключами Беллы? Кстати вы их еще не нашли?
– Нет. Искала везде, но не нашла.
В иных обстоятельствах, располагая ресурсами и пользуясь поддержкой сверху, Фальконе сам бы перевернул весь дом. Наложенные Рандаццо ограничения не то чтобы лишали его такого права, но сильно осложняли проведение обыска. К тому же он доверял Рафаэле Арканджело. Она знала запутанный особняк лучше любого постороннего, и если здесь что-то спрятали, рассчитывать в поисках инспектор мог только на нее. Тем не менее…
– Я обязан посмотреть.
– Разумеется.
Она провела его в апартаменты Уриэля и Беллы на втором этаже. Смотреть было не на что. Скромная обстановка не выдавала вкусов и предпочтений жившей здесь пары: старая мебель, тяжелый запах сырости.
– Сейчас здесь приличнее, чем обычно, – обронила Рафаэла, заметив выражение на его лице. – Я у них не убирала. Всему есть границы.
– А где живут остальные?
Ответ его не удивил. Они разбрелись по дому, держась как можно дальше друг от друга. Микеле устроился на первом этаже. Габриэль – за столовой. Комната самой Рафаэлы, почти такого же размера, как у покойных супругов, но безупречно убранная и без единой пылинки, хотя и с похожей устаревшей мебелью и почти без удобств, находилась на том же этаже, почти рядом. Большая часть особняка пустовала; в пыльных помещениях не сохранилось никаких намеков на то, что их вообще кто-то занимал. Короткая экскурсия произвела на инспектора удручающее впечатление, и он с удовольствием вернулся в столовую, единственное место в доме, напоминавшее о том, кем были когда-то Арканджело.
– Зачем Белле был нужен телефон? Я не представляю. Можете объяснить, Лео?
Он нахмурился:
– Учитывая, что она его прятала от остальных, вывод напрашивается сам собой. Попробуйте представить варианты.
Она с сомнением покачала головой.
– Романы случаются. Даже на Мурано. Наверняка были и другие. До Уриэля.
– Я ее сторожем не была, – тихо ответила Рафаэла, снова уходя от прямого ответа.
– Ее – нет, а Уриэля?
Погибший брат был на два года старше сестры, но у Фальконе создалось впечатление, что именно Рафаэла присматривала за самым слабым из отпрысков Анджело Арканджело, опекала его и заботилась о нем. Может быть, поэтому и комнату выбрала поближе, хотя пустых помещений в доме хватало.
– Что вы имеете в виду? – Вопрос не обидел ее, а скорее озадачил.
– Я всего лишь предполагаю, – пожал плечами Фальконе. – Знаете, занимаясь расследованиями, в какой-то момент начинаешь думать, что можешь разбираться в людях. Иногда получается. Иногда…
Она с любопытством посмотрела на него.
– Во мне вы уже разобрались?
– Мне представляется, что вы заботились о нем больше, чем о других братьях. Наверное, потому что он был самым молодым. Самым несчастным…
– Уриэль не был несчастным! По крайней мере не в том смысле…
– А в каком?
– Ему не повезло, – медленно ответила она. – Даже мне посчастливилось, пусть ненадолго, вырваться отсюда. Я ездила учиться в Париж. Тогда у нас еще были деньги. Уриэль не убежал. Он и не представлял, какая она, жизнь за пределами Мурано. Этот остров… он такой холодный. Такой закрытый. Вы не поймете. Большинство тех, кто сюда приезжает, ничего особенного не замечают. Микеле и Габриэль другие. Их все устраивает. Уриэль понимал, что жизнь больше, чем остров, но шанс ему так и не выпал. И вот… – Рафаэла вздохнула. Глаза ее затуманились. – Вы, Лео, разбираетесь в людях. Не уверена, что это комплимент. Жить с таким талантом нелегко. Вы не научились его отключать?
Его бывшая жена сказала однажды почти то же самое Незадолго до того, как ушла от него. Тогда Лео не согласился с обвинением. Способность разбираться в людях, читать их, как читают книгу, была неотъемлемой частью работы. Теперь, после нескольких лет одинокой жизни, Фальконе все чаще спрашивал себя, не слишком ли большую цену приходится платить за возможность заглядывать в людские души.
– Пытаюсь научиться, – с улыбкой ответил он. – Вы ведь еще не передумали составить мне компанию вечером?
На щеках Рафаэлы проступил легкий румянец.
– Конечно, нет. Я же обещала.
– Хорошо. Я понимаю, что вы хотите докопаться до сути дела. Надеюсь, помощь будет нелишней.
– Мне в любом случае пришлось бы пойти, – глядя в сторону, сказала она. – Нас, очевидно, пригласили, хотя мне никто ничего не сказал. Думаю, Микеле отказался за нас всех, хотя моего мнения не спрашивал. И вот стоило собраться, как выясняется, что и он там будет. Отдельно…
Фальконе так и подмывало спросить, почему Микеле отказался от ни к чему не обязывающего приглашения, сделанного человеком, с которым он намерен заключить важную сделку. От приглашения на прием, который устраивается, строго говоря, на его территории. И все же инспектор сдержался. Излишняя подозрительность чревата многими опасностями. К соглашению с Мэсситером Арканджело понуждало бедственное финансовое положение. В таких обстоятельствах нежелание участвовать в чужом празднике выглядело оправданным.
– Я должен спросить вас кое о чем, – внезапно сказал он. – Вопрос носит личный характер, поэтому я заранее прошу меня извинить, но избежать его невозможно. Это касается брака вашего брата. Правда ли, что решение принимала в большей степени семья, чем он сам?
Перемена в ее лице стала для него полной неожиданностью. Глаза Рафаэлы вспыхнули гневом. Пожалуй, она даже стала еще красивее.
– Чепуха! Кто вам это сказал?
– Альдо Браччи. По его словам, брак рассматривался как своего рода семейный альянс, что профессиональные знания Беллы были как бы частью приданого. Что вы рассчитывали на ее помощь в бизнесе.
Она рассмеялась, и гнев моментально рассеялся. Наблюдая за ней, Фальконе не в первый уже раз спросил себя, почему такая женщина, как Рафаэла, всю жизнь провела в одиночестве.
– Брак по расчету? Нас теперь еще и в этом обвиняют? И кто? Альдо Браччи! Я расскажу вам кое-что. Допускаю, что Мурано на нас наплевать. Но Браччи на острове пользуются еще меньшей популярностью. Их репутация крепче хотя бы потому, что они обосновались здесь на пару столетий раньше. Проходимцы и дикари. Поспрашивайте сами и услышите то же самое. Что еще он сказал?
– Что поначалу Беллой интересовался Микеле, а совсем не Уриэль.
Она опустилась на скамью под окном и повернулась к лагуне.
– Господи, ну и местечко! Слухи, сплетни, наветы… Сколько грязи!
Фальконе сел рядом.
– Надеюсь, вы понимаете, почему я об этом спросил?
– Конечно, – кивнула она и посмотрела ему в глаза. – Вам ведь не нравится такая работа?