— Если у него такие тяжелые бивни, почему он вас не интересует?
— Очень интересует, — возразил Слоун. — И теперь я знаю, что он в этих краях. Я займусь им, как только разрешится ваш спор с Райсом. Но на вашем месте я не стал бы посылать вашего боя против Малима Тембоз. Мы найдем другого слона.
— Гора, которая ходит? — восторженно воскликнул Гюнтерманн. — Я хочу увидеть этого слона!
— Может, когда-нибудь и увидите.
— Я хочу сейчас!
— Я же вам объясняю…
— Вы только подумайте, каким я стану знаменитым, если Тумо убьет его!
— О чем вы говорите? — бросил Слоун. — Мы в пятистах милях от океана, в пяти тысячах милях от цивилизованного мира.
— Я сделаю из него чучело и отвезу вместе с Тумо в Европу. Буду их везде показывать. Величайший слон и дикарь, который убил его топором.
— Вы сумасшедший.
— Мы теряем время. — Гюнтерманн дал понять, что дискуссия окончена. — Тумо!
Лумбва вопросительно посмотрел на него.
— Квенда — пошли!
Лумбва кивнул и двинулся по следу.
Каренджа повернулся к Слоуну.
— Имеет право, — пожал плечами американец. — Поглядим, что из этого получится. — И, сопровождаемый Каренджа и Гюнтерманном, зашагал следом за лумбва.
Следующие девять часов они шли практически по прямой, изредка теряя след, но всегда находя его вновь. Потом повернули на восток, где слон нашел маленький пруд. Светила полная луна, поэтому лумбва решил продолжать преследование и ночью. Чтобы не дать слону уйти. На рассвете они наткнулись на кучу дерьма, которую слон навалил лишь двадцать минут тому назад.
Слоун подозвал Гюнтерманна.
— Мы у цели. Нас разделяет миля, максимум две. Слон шел всю ночь, так что скорее всего заснет, как только солнце поднимется чуть выше. Вы все еще хотите, чтоб ваш лумбва сразился с ним?
— Безусловно!
Слоун долго смотрел на немца, потом кивнул.
— Хорошо. С этого момента мы не разговариваем, не кашляем, не поем, не свистим. Следите за сигналами, которые я буду отдавать рукой. Если я даю команду остановиться, выполняйте ее немедленно. Ясно?
Гюнтерманн кивнул.
— Я собираюсь послать Каренджу вперед, на случай, что в округе окажутся другие слоны, которые могут нам помешать.
— А если он их найдет?
— Если найдет, то вернется и скажет нам, сколько их и где они.
Слоун проинструктировал кикуйю, и тот рысцой побежал в буш под прямым углом от тропы, проложенной слоном. Потом Слоун кивнул лумбва, и тот зашагал по следу, но уже куда медленнее и совершенно бесшумно.
Они вышли к роще цветущих деревьев, когда лумбва застыл как монумент. Слоун дал знак Гюнтерманну не шевелиться.
Лумбва осторожно вытащил из набедренной повязки топор. Потом, наклонившись к куче слоновьего дерьма, размазал его по телу, чтобы отбить свой запах. Сорвал несколько травинок, чтобы определиться с направлением ветра, пригнулся и крадучись вошел в рощу.
Слоун и Гюнтерманн оставались на месте. Пять минут. Еще десять.
— Что так долго? — шепотом спросил Гюнтерманн, но Слоун знаком приказал ему замолчать, не сводя глаз с рощи.
Затем они услышали, как громко протрубил слон, после чего поднялся птичий переполох и мартышки бросились врассыпную. Вскоре, однако, все стихло.
— Пошли! — шепнул Слоун. Войдя в рощу, он осматривал каждое дерево, каждую травинку, каждый опавший лист. Гюнтерманн уже собрался обогнать его, но Слоун протянул руку и остановил немца.
Наконец через пять минут они нашли то, что осталось от лумбва: кашеподобная масса, ничем не напоминающая человека. Топор валялся в пятидесяти ярдах. Слоун еще несколько минут осматривал рощу. Слон исчез.
— Он ушел. — Теперь Слоун говорил громко, уверенный, что в роще, кроме них, никого нет. — Мне очень жаль вашего боя, но я вас предупреждал: это не просто слон.
Гюнтерманн печально качал головой.
— Какая трагедия! Я мог бы объехать всю Европу.
— Рад видеть, что случившееся глубоко вас тронуло, — с сарказмом бросил Слоун.
Гюнтерманн свирепо зыркнул на него.
— Я потерял сто фунтов. Разве этого мало? Слоун бесстрастно пожал плечами.
— Вам виднее.
Зашуршали листья, и Слоун вскинул винтовку. Но к ним направлялся не слон, а Каренджа. Кикуйю быстро выяснил, как что было.
— Малима Тембоз знал, что за ним идут. Видите, он уводил лумбва все глубже и глубже в рощу. Вот здесь он развернулся, — кикуйю показал, где, — потом вернулся сюда, — опять движение руки, — и встал у своей же тропы. Он мудрейший и самый ужасный из всех слонов!
Слоун, обдумав слова кикуйю, согласился с ним.
— Бедняга, наверное, и не догадывался, что слон уже позади него, пока тот не схватил его хоботом. — Он вздохнул. — Хоронить тут нечего. Пошли.
— Куда теперь? — спросил немец, когда они вышли из рощи. — К Торговому посту?
— Вы пойдете к Торговому посту, — ответил Слоун. — А я — охотиться на слона.
— Я с вами, — твердо заявил Гюнтерманн. Слоун покачал головой:
— Ваш спор закончен. Теперь у меня свои дела. Вы мне обуза.
— Но я хочу его видеть!
— Тумо, возможно, увидел его на пару секунд. Вы думаете, ради этого стоит отдать жизнь?
Бледный человек не заметил меня, но я видел, как он вышел из-под деревьев, и какое-то внутреннее чувство подсказало мне, что именно он, а не черный человек, мой истинный враг. Убив черного человека, я повернул на восток, двигаясь через залитую солнцем равнину Лоита, и не останавливался два дня и две ночи. Шел и шел, пока не увидел великую Кириниягу, которую люди прозвали Кенией. Тогда я остановился у прохладной воды и вволю напился.
Слоун присел у кучи дерьма.
— Сухое, — пробормотал он. — По-моему, ему пора бы и сбавить скорость.
— Он — Малима Тембоз, — напомнил Каренджа, как бы говоря, что эти два слова все объясняют.
Слоун привалился к стволу засохшего баобаба, начал сворачивать сигарету, оглядывая пустынный горизонт.
— Где ближайший источник воды? Кикуйю указал на восток.
— Далеко?
— Полдня пути. Может, больше. Может, меньше.
— Тогда не будем рассиживаться. — Слоун поднялся. — Не ему одному сегодня хочется пить.
Они зашагали под жарким тропическим солнцем. Земля стала такой твердой, что бивни уже не вспахивали ее, и люди дважды теряли след, и приходилось кружить, разыскивая его вновь.
Три часа спустя они добрались до деревни вакамба, спросили, видел ли кто Малима Тембоз. Им ответили взглядами, каких удостаивают только сумасшедших и дураков. Слоун вытащил из пояса-патронташа три патрона и предложил их тому, кто скажет, в какую сторону направлялся слон, но желающих не нашлось.