Повар кафетерия в административном корпусе накрыл Нику со Скоттом Макнелли небольшой круглый столик рядом со стойкой. Как обычно, Скотту Макнелли подали сандвич с баклажаном и сыром, а Нику – чашку томатного супа и сандвич с тунцом. На столе красовались аккуратно сложенные полотняные салфетки, вода со льдом в кувшине и кока-кола. Если Нику не нужно было с кем-то обедать, он обычно просто съедал сандвич у себя за письменным столом. Вплоть до своей гибели Лаура всегда упаковывала ему с собой обед на работу. Она клала в коробку сандвич с тунцом, пакетик жареной картошки и наструганную морковку, а коробку прятала Нику в чемоданчик. Это было что-то вроде традиции, сложившейся еще с тех давних времен, когда они зарабатывали мало. Уже много лет Ник вполне мог оплатить себе обед в кафетерии, но Лауре нравилось за ним ухаживать. Она готовила ему обед на работу даже тогда, когда преподавала в колледже и по утрам у нее было очень мало времени. Еще Лаура всегда писала ему пару добрых слов на желтом листке бумаги и прятала его в коробку с обедом. Находя эту бумажку, Ник всегда радовался, как ребенок, нашедший игрушку в шоколадном яйце. Иногда он обедал у себя за столом вместе с Макнелли или с другими своими сотрудниками, и когда они видели эту исписанную бумажку, Ник немного смущался, но еще больше – гордился вниманием супруги. Ничего не говоря Лауре, Ник не выбрасывал эти листочки и сохранил их все до одного. После ее гибели ему очень хотелось выкинуть или сжечь их, или избавиться от них каким-либо иным способом, потому что ему было больно даже смотреть на них, но он не решился их уничтожить. Он бережно хранил у себя на дне ящика письменного стола стянутые резинкой желтые листики, испещренные каллиграфическим почерком Лауры. Иногда ему хотелось достать их и перечитать, но он боялся, что не выдержит и разрыдается.
– У тебя совершенно больной вид, – заявил Скот Макнелли и впился зубами в сандвич.
– Да нет. Я нормально себя чувствую, – ответил Ник, отпил воды со льдом и вздрогнул от холода.
– Сейчас тебе станет лучше. Мои цифры тебя подбодрят! – с этими словами Скотт вытащил две пачки переплетенных документов и подсунул один экземпляр Нику.
Отчет о доходах, отчет о потоках наличности, бухгалтерский баланс…
– Читай, читай!.. Какие вкусные у них тут булочки! Интересно, на чем они их жарят? – Макнелли отхлебнул кока-колы. – А ты чего не ешь?
– Нет аппетита.
Ник рассеянно листал документы. Скотт некоторое время изучал кока-колу у себя в стакане и внезапно заявил:
– Я читал, что после введения заменителя сахара в организм крыс те теряют интерес к жизни.
Ник хмыкнул, не слушая Скотта.
– Ты видал крысу, потерявшую интерес к жизни? – продолжал тот. – Она сворачивается в клубок и не движется. Иногда она даже отказывается от кукурузы.
С этими словами Скотт снова впился в сандвич.
– А что такое «Стрэттон-Азия»? – спросил Ник.
– А я-то думал, ты вообще не читаешь… Это наша дочерняя фирма. Я создал ее, чтобы она распространяла нашу продукцию в Азии и в бассейне Тихого океана. Такой фирме легче получить все необходимые разрешения, и она может воспользоваться налоговыми льготами по соглашениям между США и многими азиатскими странами.
– Здорово. И что это, все законно?
– А ты, конечно, думал, что соблюдать законы не стоит?
– Не говори глупостей! – Ник поднял глаза на Скотта Макнелли. – Я что-то не понимаю. Неужели наши доходы действительно растут?
Скотт кивнул, попытался что-то сказать, но с полным ртом выдавил из себя лишь нечленораздельное мычание. Некоторое время Скотт энергично жевал и наконец заговорил:
– Как видишь, растут.
– Но ты же говорил, что наши дела не скоро пойдут в гору!
– Мало ли что я говорил? Как ты думаешь, за что мне платят здесь деньги? За мое умение находить правильные комбинации. Вот за что!
– Какие еще «комбинации»?
– Не забывай о том, что я хороший шахматист.
– Ладно. Подожди… – Ник вернулся к началу документа и стал внимательнее изучать цифры. – Вот ты пишешь, что наши продажи за рубежом выросли на двенадцать процентов. Сколько это в денежном выражении?
– Ты читай, читай. Там все написано. Черным по белому. Цифры не врут.
– Я только на прошлой неделе говорил с Джорджем Колесандро из Лондона. Джордж утверждает, что все очень плохо. Сомневаюсь, что Джордж считает хуже тебя.
– В Лондоне все считают в фунтах стерлингов, – покачал головой Скотт. – А фунт стерлингов по отношению к доллару сейчас очень вырос, – с загадочной улыбкой добавил он. – А мы должны все рассчитывать на основе самого последнего обменного курса, правда?
– Ах вот оно в чем дело! Ты все посчитал по другому курсу! – Ника трясло; сейчас он легко задушил бы хитрого Скотта Макнелли. – Выходит, на самом деле наши дела не лучше, а еще хуже, чем раньше, а ты замаскировал это, пересчитав все по другому обменному курсу?
– Общепринятые принципы бухгалтерии требуют, чтобы мы всегда пользовались самым последним обменным курсом.
– Принципы принципами, но на самом деле это только на твоей бумаге дела у нас лучше, чем в прошлом квартале! – Ник сжал пальцами виски. – А со «Стрэттон-Азией» ты проделал такую же «комбинацию»?
– Конечно. Я везде рассчитывал по новому обменному курсу, – проговорил Скотт, опасливо косясь на Ника.
– Но это же обман! – Ник хлопнул переплетенными документами по столу. – Ты что, хочешь меня подставить?
– Никто не собирается тебя подставлять! – Скотт покраснел и говорил, не поднимая глаз от тарелки. – Это не обман. Я просто смотрю на положение вещей с иной точки зрения. И вообще, если мы не покажем нашим хозяевам из Бостона, что у нас дела пошли в гору, они же порвут тебя первого. Послушай, в том, как я преподношу эти цифры, нет никакого обмана.
– Но они же не отражают истинного положения вещей!
– Скажем, они делают истинное положение вещей менее явным. Но ведь ты прибираешься дома перед приходом гостей? Моешь машину перед ее продажей?.. Никто из директоров ни о чем не догадается. Уверяю тебя.
– То есть ты считаешь, что твоя махинация сойдет нам с рук?
– Ну конечно же. И не забывай, пожалуйста, что сейчас речь идет о нашей с тобой работе, которую мы легко можем потерять!.. А так мы выиграем еще немного времени.
– Ну нет! – рявкнул Ник, нервно барабаня пальцами по столу. – Мы скажем им все как есть!
Макнелли покраснел еще больше то ли от стыда, то ли от злости или от того и от другого.
– А я-то надеялся, что ты поставишь мне памятник, – прошипел он сквозь сжатые зубы.
Ник невольно усмехнулся и вспомнил бывшего финансового директора «Стрэттона» Генри Хаченса. Старик Хаченс был непревзойденным бухгалтером старой школы. Никто не разбирался лучше него во всех хитростях старомодных бухгалтерских балансов, но он, конечно, ничего не знал о структурированном финансировании, производных ценных бумагах и других новомодных штучках, без которых теперь не могла выжить ни одна крупная фирма. Хаченс никогда не пошел бы на такое мошенничество, да он бы и не знал, как прокрутить такую комбинацию.