Констебл работал сосредоточенно, можно даже сказать, как одержимый. Закончив с боеприпасами для револьверов, он проделает то же самое с патронами калибра .44–40 для винтовки и патронами 12-го калибра для винчестера образца 1897 года с подствольным магазином — такими были вооружены ребята из «Дикой банды». [70] Все необходимо проверить; патрон, имеющий малейшие отклонения от нормы, будет нещадно отбракован. Констебл собирался стать лучшим, и это зависело только от него.
Он наслаждался тем, как аккуратно входят в камеру патроны; в этом заключалась одна из прелестей оружия — то, как взаимодействуют друг с другом отдельные части, состыковываются, цепляются, двигаются синхронно и эффективно. Прекрасно разбираясь в механике, Констебл видел общую картину, то, как трудятся вместе штоки и храповики, приводимые в движение механической энергией пружин. Старина Сэм Кольт явил земле чудо, сотворив в 1836 году первый современный револьвер, и Том Констебл чувствовал себя частицей великой американской традиции, цельной и совершенной.
Цельность и совершенство — эти слова можно было считать жизненным кредо Тома. Он никогда ничего не делал наполовину. Он обладал страстной одержимой натурой, и, обнаружив что-то новое, неважно что — рынок недвижимости, радикальную политику, миллиардные прибыли, ухаживание за кинозвездой, все, что угодно, — он обрушивался на это всей силой своей воли и разума до тех пор, пока не становился полновластным хозяином, не добивался своего. Взять, к примеру, игру в ковбоев: глупость несусветная, маскарадные костюмы, прозвище Красный Техасец, джинсы, кожаные жилеты, красные клетчатые рубашки и огромные шляпы емкостью десять галлонов. Том принадлежал к реалистической школе, в то время как другие тяготели к отдельным персонажам (Хоппи [71] был великолепен, как и маршал Диллон и Паладин), а кто-то придерживался традиций «Дикой банды». Однако общая культура, оружие, дух соперничества — все это доставляло невероятное наслаждение.
Тому нравилось быть Красным Техасцем. Дикий, словно мустанг, ловкий, стремительный, гордый и беспощадный — Техасец олицетворял все то, о чем когда-то мечтал Констебл и чего он, хоть и став акулой бизнеса, так и не добился в реальности. Том всегда играл по чужим правилам, но Красный Техасец, двадцатичетырехлетний стрелок с двадцатью зарубками на прикладе, говорящими о двадцати убитых врагах, давал ему возможность вкусить жизнь, прожитую по своим правилам.
Где заканчивался Том Констебл и начинался Техасец? Том входил в образ и легко расставался с ним по собственному желанию; не существовало никакого кошмара с превращением в Красного Техасца, из которого уже никак нельзя вернуться обратно в Тома Констебла. Возможно, Том подхватил микроб актерского мастерства от Джоан — другими микробами она его определенно снабдила! То есть за семь лет экранные образы выплеснули в его сознание, еще не способное оказать сопротивление, поток неотфильтрованной мощи, или все дело было в стремлении к идеалу: человеку вне закона, владеющему умами миллионов, но только он, как вообще было свойственно Т. Т. Констеблу, зашел слишком далеко. Так или иначе, Красный Техасец, как никто другой, от рано умершего отца до деловых партнеров и красивых женщин, мог приносить ему счастье. И Том был полон решимости не подвести Техасца.
Эх, было бы время полностью сосредоточиться на многочисленных сценариях стрельбы, особенно на том, который предстоит вечером в субботу, непосредственно перед тем, как он вылетит в Сиэтл, чтобы произнести речь уже как Т. Т. Констебл.
Том беспокоился о своих руках. Он занимался целый год, укрепляя их, разрабатывая мышцы кисти, непрестанно сжимая резиновые эспандеры, работая со всевозможными устройствами для развития пальцев, наматывая на веретено леску с привязанными к ней гирьками. Проблема заключалась в том, что от природы на его мышцах лежало проклятие склонности к судорогам, и физическая сила к ним просто не приставала. Например, у Клелла были крупные сильные пальцы и чрезвычайно развитые кистевые мышцы. Добавить к этому природную ловкость — и из него мог бы получиться выдающийся пианист, часовщик, карточный шулер или хирург; его пальцы были живыми организмами, каждый со своим собственным мозгом, управлявшим их действиями. Том не обладал подобным даром; его сила оставалась на одном уровне, хватка не становилась крепче, и ему элементарно не хватало ловкости для эффективного обращения с оружием, несмотря на великое провидение полковника Кольта в части эргономики. Поэтому Том заменял гениальность настойчивым трудом, на протяжении последних нескольких недель занимаясь по шесть часов в день.
Он научился стрелять быстро и прицельно поражать три мишени. Но затем появилась четвертая мишень, и он стал промахиваться. Второй вариант: сделать паузу, поправить револьвер в руке и выстрелить снова, теперь уже поразив мишень, но тогда время ухудшается безнадежно. Том даже пригласил математика исследовать проблему с научной точки зрения и однозначно решить вопрос приоритета: скорость или точность. Что важнее? Математик просидел несколько часов за сверхмощным компьютером и наконец получил ответ: и то и другое.
Вот черт! Дело в том, что после каждого выстрела под действием силы отдачи револьвер чуть смещался в руке в сторону короткого и слабого большого пальца, требовалось растягивать ладонь все больше, чтобы дотянуться до курка и взвести его, а затем снова вернуться на рукоятку для следующего выстрела. Каждый раз револьвер чуть сдвигался и после трех выстрелов задирался под таким углом, что ось ствола уже не совпадала с линией кисти; прицел сбивался, что неизбежно приводило к промаху.
Как же быть? Том перепробовал ортопедические приспособления, регулировку оружия (к примеру, опускание вниз рычага курка — формально действие противозаконное, но даже несколько сотых долей дюйма, незаметные для глаза, могли сыграть решающую роль), манипуляции с боеприпасами (для последних трех выстрелов выбирались такие патроны, что пуля отклонялась вправо, компенсируя действие отдачи), однако стабильных результатов не добился.
«Я жутко боюсь этих братьев Мендоза, как мне справиться с пятью мексиканцами?»
Зазвонил сотовый телефон — личный номер, известный только одному человеку.
— Да, Билл.
— Ну, Том, завтрашний день будет решающим. «Таймс» удостоверилась в подлинности фотографии. Снимок появится на первой странице с термоядерной статьей нашего друга Банджакса, и я просто не представляю, как после этого Бюро сможет не отстранить Мемфиса от работы официально. Новым главой оперативной группы «Снайпер» станет Робот, и окончательный отчет будет готов к концу следующей недели. Отчет попадет к судье, и в итоге дело будет запечатано навсегда. Больше никаких книг и статей «Том убил Джоан» — доступ к информации будет закрыт.
— Отлично, дружище, это очень хорошая новость. Билл Феддерс снова на коне. Ты знаешь Вашингтон, приятель, этого у тебя не отнять.