— Все, братан. Больше ничего не спрашивай, и это-то сказали сквозь зубы. Сами чисто случайно узнали, что приходил собровец. Он же без формы покупал. Только потом кто-то из пацанов где-то случайно повстречался с ним на улице. Так и узнали. А мы с тобой до сих пор не знаем этого, — со значением добавил Геннадий. — Ты меня ничего не спрашивал, я тебе ничего не говорил. Догоняешь? За это и выпьем, Андрюха. Бывай здоров!
Обрадованный выполненной просьбой, Крашенинников по глупости готов был пересказать все Яковлеву по телефону, однако тот вовремя остановил его, сказав, что приедет в Зеленодольск.
— Еще лучше, если мы встретимся в Москве.
Андрей догадался — для безопасности — и обещал приехать.
— Могу хоть завтра, — сказал он.
— Лучше через день. Как раз завтра мне придется уехать из Москвы.
Созвонившись с местным инспектором уголовного розыска Челядиновым, Яковлев приехал во Владимирскую область, в райцентр Красная Горбатка. Здесь жил и погиб от снайперской пули третий из совладельцев зеленодольского металлургического завода — Треногов. Борис Матвеевич был директором скромного пусконаладочного предприятия «Прибормонтаж».
Чтобы добраться сюда, пришлось делать пересадку в Муроме. До него от Москвы ехать часов пять, потом еще полтора часа плестись на ковровской электричке. В результате Владимир почти всю ночь не сомкнул глаз и изрядно устал. Спасибо Челядинову — он встретил Яковлева на станции, провел в близлежащее кафе, где оба хорошо подкрепились, потом довез на своем «Москвиче» до центра. Хоть и невелик этот малоэтажный городок, а пешком его проходить утомительно.
— Название не революционное, как можно подумать, — рассказал Челядинов. — Просто тут холмы, в которых добывали красную глину для кирпичного завода.
«Москвич» остановился на большой заасфальтированной площади, имевшей заметный наклон в сторону видневшегося невдалеке оврага. Люди и машины курсировали здесь в самых замысловатых направлениях. Наибольшее скопление народу наблюдалось в дальнем левом углу, возле входа на городской рынок. Там же сконцентрировалось и большинство магазинчиков. Особняком стоял лишь магазин с вывеской «Садовод» — он отстоял от основной группы метров на сто. Владимир понял, что именно возле него погиб Треногов.
«Москвич» повернул направо и, шатко переваливаясь с боку на бок, медленно поехал по длинному, неровному от застывшей грязи проулку, который упирался в перпендикулярную, такую же узкую и лишенную асфальта улицу. Выехав на нее, Анатолий Степанович остановил машину возле покосившегося забора.
— Отсюда стрелял, — сказал он, имея в виду снайпера, и добавил: — Дом давно пустует. Хозяева живут в Коврове, а этот продать никак не удается — влажный участок. Картошку не посадишь. В смысле — не вырастет.
Взглянув направо, Яковлев увидел явно заброшенное строение.
Фасад в три окна, на одном из которых сорваны наличники. Донельзя грязные стекла, металлический водосток, изъеденный ржавчиной в кружева.
Снайпер стрелял с чердака. Красногорбатские оперативники на совесть обследовали то место, где убийца устроил засаду. С большим трудом обнаружили гильзу от патрона калибра 7,62, как назло, она провалилась в глубокую щель между досками. Больше никаких следов пребывания снайпера на чердаке обнаружить не удалось. Чаще всего в аналогичных ситуациях находят окурки. Этот, видимо, не курил. Изредка попадаются обертки от еды. Профессионалы следят — прячут их в карман, не разбрасывают. А может, он просидел здесь в ожидании своей жертвы недолго, не успел проголодаться. Нужно прикинуть по времени, хотя и местные опера, и приезжавший сюда Поливанов все сопоставляли.
Помимо всего прочего, странно то, что киллер не выбросил оружия. Это же такая мощная улика, от которой все стараются избавиться при первой возможности. Хотя снайперская винтовка с оптическим прицелом вещь не из дешевых, жалко терять такие деньги. Но ведь собственная шкура дороже, так что улику выбрасывают во избежание риска. А тут преступник ушел с оружием. Ведь на каждом шагу его могли остановить гаишники. Видимо, была у снайпера уверенность в своих силах, удачливости и безнаказанности. Иначе зачем проявлять подобное крохоборство! То же самое относится к пистолету — два раза фигурировал «Тульский Коровин» — и к офицерскому кортику. От того, мало сказать, не избавились — его еще любовно подтачивали.
Выйдя из «Москвича», следователи прошли на участок и остановились возле крыльца, рядом с которым была удобная, прочная скамейка на врытых в землю ножках. Если отсюда посмотреть, то в пролете улицы можно увидеть магазин «Садовод», до него было от силы метров пятьсот. Если учесть, что у снайперской винтовки дальность больше километра, легко представить, каково пришлось попотеть местным сыщикам, разыскивая место, откуда злодей совершил роковой выстрел.
Яковлев уважительно покосился на скромно покуривавшего Анатолия Степановича и спросил:
— В котором часу произошло убийство?
— Десять минут четвертого.
Получается, было светло. Не мог снайпер пробираться в нежилой дом днем, да еще в таком людном месте. Тогда наверняка его заметили бы. Значит, сидел тут как минимум с утра, однако никаких следов еды нет и в помине. Опытный человек.
— Неужели Треногов регулярно здесь в это время делал покупки? — удивился Яковлев. — Как его вообще смогли вычислить? Нужно же было подвести его под прицел. Как это получилось?
— Вдова Бориса Матвеевича говорит, что услышала про распродажу садового инвентаря во время второго завтрака. Они обычно часов в одиннадцать пьют кофе, и он сказал ей, что после обеда хочет сходить посмотреть что-нибудь для сада. Может, он кому-то это сказал и по телефону, а его подслушали. Он много говорил по телефону.
— В тот день или вообще?
— Вообще. В будние дни вел только деловые разговоры. Ну а по выходным говорил с друзьями, знакомыми.
— Удалось выяснить, кому он говорил, что пойдет в магазин?
— Да нет. Сами-то вы как считаете, откуда ветер дует?
— Думаю, из Зеленодольска. У Треногова же там тоже был бизнес, он один из совладельцев металлургического завода. Двое других тоже погибли, только еще раньше.
— Юрий Павлович точно так же говорил. Он считал, если не сам снайпер, то уж кто-то из наблюдателей наверняка проторчал тут несколько дней. У нас есть маленькая гостиница, он выписал фамилии всех тех, кто там останавливался. Но это последний резерв. В смысле — для очистки совести. Сказал, что вряд ли такой наблюдатель станет предъявлять документы, даже фальшивые. Он склонялся к тому, что человек у кого-то снимал угол. Возможно, не в самой Горбатке, а где-то поблизости. Утром приезжал сюда на машине, потом уезжал.
— Мне тоже кажется, скорей всего, так и было, — согласился Яковлев. — А проверить сложно — вокруг столько деревень.