Владимир оставил Крашенинникову две артюхинские фотографии. Просил узнать через его знакомых, этот ли собровец покупал метамфетамин. Андрей сказал, что к вечеру постарается выяснить.
Теперь Яковлеву предстоял монотонный путь во Владимирскую область. Досадно — дел там на одну минуту, а добираться четыре часа, потом столько же обратно. Правда, сейчас про обратную дорогу думать рано. Главное — вообще не прокатиться впустую. Вдруг Клавдия Ивановна заболела, или уехала за товаром, или взяла какие-нибудь отгулы. Но везунчик — он везунчик и есть, яковлевская планида сыграла свою роль: поездка оказалась ненапрасной — продавщица магазина «Садовод» Клавдия Ивановна уверенно сказала, что на снимках тот самый мужчина, который расспрашивал ее про Треногова.
Теперь не оставалось сомнений в том, кто убил директора «Прибормонтажа». Разумеется, далекий от всякой производственной деятельности Артюхин был только исполнителем, о заказчиках пока можно лишь догадываться. На квартире и в гараже Вячеслава уже были произведены тщательные обыски, но никакого оружия не обнаружили. Если его не выбросили в какое-нибудь болото, смертоносный ствол по-прежнему гуляет на свободе. Не исключено, что у тех же собровцев.
Весь день Яковлев регулярно перезванивался с Турецким, они разговаривали чуть ли не каждые полчаса. Помимо всего прочего, Александр Борисович интересовался дорогой: сколько машин на трассе, часто ли попадаются населенные пункты, бензоколонки. Что там по сторонам: леса, поля. Уже когда дело было сделано и Владимир собирался покидать Красную Горбатку, Турецкий сказал:
— Володя, вот передо мной сейчас лежит уже тщательно просмотренный автомобильный атлас. А поскольку ты по пути мне все живописал, можно считать, туда я ехал вместе с тобой. И сейчас я тебя не то что прошу, приказываю — возвращайся по Нижегородскому шоссе, через Владимир.
Яковлев понял, что шеф опасается засады. Конечно, муромская дорога пустовата, здесь вполне могут устроить ловушку. Но ведь и нижегородская не может служить панацеей от всех бед: при таком потоке машин, как там, подстроить аварию проще пареной репы. Крюк же ему придется делать изрядный, да и по времени он много теряет. А главное, говорят, там плохая дорога.
Все же Володя решил не обманывать шефа по мелочам. Уж раз Александр Борисович схватился за атлас, то высчитает все с точностью до минуты. Позвонит и спросит: «Где ты?» Значит, придется врать, изворачиваться. Нет уж, бог с ними, с этими лишними километрами и светофорами. Поеду, как велел Турецкий.
До дома Владимир добрался без приключений, если не считать двух запредельных пробок: возле Ногинска и на подступах к Москве. Ни ту ни другую он не миновал бы, даже если бы возвращался по муромской дороге.
Поздно вечером ему позвонил Андрей Крашенинников. Как и было договорено, зашифрованной фразой он сказал: «Фасад дома облицован совсем другой плиткой». То есть покупал злополучный наркотик не Артюхин. «Но и с этой плиткой мастера сталкивались», — неожиданно добавил Андрей. А вот уже пошла отсебятина, мы так не договаривались. Наверное, этого человека узнали в связи с каким-то другим событием.
— Спасибо. Держи все у себя. Сейчас нашим почти каждый день приходится бывать в Зеленодольске. Завтра я или кто-нибудь еще заберет.
После гибели старшины по списку в зеленодольском СОБРе осталось тринадцать бойцов. Теперь нужно проверить, кто из них находился в фаворе у начальства, составлял основную ударную силу отряда.
Подразделение специального отдела быстрого реагирования появилось в структуре зеленодольской милиции сравнительно недавно, восемь месяцев назад. В МВД происходил процесс административной реорганизации, затронувшей всю Россию. Раньше СОБРы входили в структуру УБОП, а теперь их переводили в службу криминальной милиции. Местами дислокации таких отрядов должны по-прежнему оставаться областные и краевые центры. Однако шумный скандал, разгоревшийся вокруг расформирования череповецкого СОБРа, то есть по статусу такого же районного центра, как и Зеленодольск, надоумил Гордиенко организовать подобную структуру и у себя. Начал плакаться в жилетку: у нас крупный промышленный центр, а где деньги, там, знаете ли, и оружие, и работа для нашего брата. Здесь регулярно возникает много боевых задач, нам требуется иметь элиту милиции.
Когда сосредоточенный, готовый к неприятным разговорам с милиционерами Курбатов приехал в Зеленодольск, он был ошарашен известием: оказывается, местный СОБР находится на спецзадании — накануне отправлен в командировку в Чечню.
Встревоженный Александр Михайлович сразу позвонил Турецкому.
— Зря съездил, — констатировал тот. — Возвращайся, Саша, в Москву и заскочи в областное УВД. Нужно выяснить подоплеку подобной скоропалительности. Вряд ли это случайность, уж больно нежелательно сейчас присутствие собровцев в Зеленодольске.
Курбатов хотел уехать, не откладывая дела в долгий ящик. Он помнил о Володиной просьбе забрать у Крашенинникова снимки и узнать какие-то сведения про погибшего Артюхина. Тут одна закавыка: сегодня пятница. Если он надолго задержится, может не застать нужных людей в областном УВД. А ждать до понедельника рискованно, в Чечне за это время может произойти много нежелательных событий. Так что придется Яковлеву потерпеть.
С таким решением Александр Михайлович пришел на станцию, где суровая реальность заставила его перекроить планы — в расписании электричек было дневное «окно», до ближайшей предстояло ждать больше часа. За это время он сходит на швейную фабрику, которая находится недалеко. С Крашенинниковым была договоренность, что тот будет сообщать о своих перемещениях охранникам в проходную. Поэтому при появлении следователя Андрея быстро вызвали.
Взяв фотографии, Александр Михайлович сказал:
— Вы своим намеком про знакомство с плиткой очень озадачили Яковлева. Он ждет не дождется вашей информации. Да и остальные тоже.
Крашенинников засмеялся:
— Видимо, я перегнул палку. Нужно было рассказать все по телефону. Получилось так, что к нам заходил сосед Борис Борисович, мужик из нашего подъезда. Он случайно увидел эти фотографии и говорит: «Я этого парня знаю». Я начал ругать себя за то, что оставил их на виду. Сейчас, думаю, прицепится, откуда они у меня. А он ничего этого не спросил. Просто рассказал случай, который произошел, когда Борис Борисович работал в тире, в парке. Однажды в тир пришел этот парень с девушкой и начал стрелять. Обычно за некоторые трудные мишени попавший стрелок получает приз. Парень как начал палить — все в цель, без единого промаха. Перед девушкой рисовался. Борис Борисович в полуобморочном состоянии начал причитать, что они разорены и хозяину придется закрыть тир. Но парень успокоил его, сказав: «Оставьте ваши подарки на месте. Ведь тир — это заведение для любителей. А я профессионал».
Вернувшись в Москву, Курбатов быстро разыскал в областном УВД подписавшего вчерашний приказ о командировке зеленодольских собровцев.
— Это сделано по инициативе Гордиенко. Мы посчитали, что такой шаг достоин похвалы, — сказал пожилой полковник и обескураженно развел руками: — Я и сам удивлен. Бывало, говорил Альберту Васильевичу: посылаем твоих ребят в Чечню. Пришла министерская разнарядка, выполнять нужно. Кем я ее буду закрывать? Только заикнешься, у него каждый раз находилось миллион отговорок: один ушел наверх, трое собираются увольняться, один боец лежит в стационаре. У кого-то двое грудных детей, у заочника на носу сессия, пропущенная уже не раз, у двоих плохое состояние здоровья, еще у одного серьезные личные проблемы… Получалось, посылать некого. Мы вообще подумывали, чтобы их расформировать. А тут вдруг — в едином строю, душевный порыв, ребята рвутся туда, где жарко.