– Бедный Йорик, – погладил череп Блад. – От тебя даже дух сбежал. Сочувствую… себе. Халява кончилась. Придется напрягать собственные извилины. Какая жаль!
Поставив череп со свечой на стол, капитан отцепил от пояса шпагу с ножнами, снял шляпу, положил все это хозяйство рядом с черепом, прошел в спальню, вернулся оттуда с гитарой, плюхнулся в кресло у камина, прикрыл глаза и начал перебирать струны. Гитара была великолепно настроена. Под ее мягкий перезвон думалось хорошо…
Восторженный сынок ученого, мечтающий о космических просторах, которые он бороздит на пиратском корабле, неведомо откуда взявшийся корабль в подземном ангаре в самом центре пермской аномальной зоны, гном, старательно косящий под человека на БУ-2, так вовремя нашедший этот корабль… и он, Петр Алексеевич Черныш, как объединяющий все эти события фактор. Забавно. Корабль словно подыгрывает ему. Именно ему, а не кому-нибудь другому. Наплел с три короба насчет Эпсании, грандом назвался – пожалуйста. Какой там гранд? Император! Идея насчет черепа, стыренная им у индейцев майя, заработала как артефакт. А ведь сотворенный дроидами череп даже не из горного хрусталя. Он алмазный, однако заработал. Надписи на чистейшем русском языке, который здесь уже давно никто не знает. Он давно вошел в разряд мертвых, всеми забытых языков. Голова капитана начала лопаться от дум, когда он заметил, что наигрывает что-то в стиле ретро, и внезапно все проблемы ушли куда-то вдаль, словно их и не было в помине. Вспомнилась первая школьная любовь. Гордячка-недотрога Белла, которая была похожа больше на цыганку, чем на горянку из дальнего аула. И Блад, неожиданно для самого себя, запел:
Там, где клен шумит
над речной волной…
Он пел старый совковый хит, не замечая, что исполняет его на интерлингве, а не на родном русском языке. Нужные слова сами перекладывались на музыку без малейших усилий с его стороны.
Поспешай не торопясь. Справедливость этой древней мудрости профессор Лепестков осознал быстро. Он так спешил к своим зверушкам, что на полпути вымотался окончательно и вынужден был остановиться.
– Что с вами? – встревожился штурман.
– Да вот, устал немножечко, – тяжело дыша, просипел профессор и виновато улыбнулся.
– Тогда сделаем привал. Гасите схему, Сергей Павлович, вам надо отдохнуть.
– По такому кораблю на флаерах передвигаться надо, – покачал головой профессор, отключая Итор, транслировавший пройденный ими путь.
– Физкультурой по утрам заниматься надо, а не допоздна в лаборатории сидеть. – По-прежнему свежая и бодрая Алиса сунула нос в ближайшую дверь. – Ой! Да тут шезлонги. И бассейн. Какой огромный! Здесь можно отдохнуть!
– Я не против, – виновато вздохнул профессор, – но недолго. Минут пять, не больше. Звери наверняка после невесомости в шоке, да и голодные к тому же. Их надо успокоить, накормить.
Они вошли в просторный зал с бассейном, отделанный мраморной плиткой. К удивлению профессора, пол, стены и потолок здесь были сухими, словно невесомость обошла эту зону стороной, и вода так и не вышла за края парапета. Лепестков опустился в шезлонг и блаженно прикрыл глаза.
– Такое ощущение, что километра два бежал, – удивился он.
– Два с половиной с учетом всех зигзагов, – уточнил Фиолетовый. – Дорога в трюм идет не по прямой.
– Жаль, что я без купальника, – сморщила носик девушка. – Так хочется макнуться!
– А мне хочется узнать, чем сейчас занят капитан, – буркнул Фиолетовый.
– Он же сказал вам: кораблем, – напомнила Алиса. – Ищет неисправности.
– Не хочу тебя расстраивать, Алиса, вас, профессор, тоже, но какой-то странный у нас капитан. У меня постоянно возникает впечатление, что он на этом корабле впервые.
– Он сам вам сказал, что этот защитный уровень корабля не знает, – кинулась на защиту Блада девушка.
– Вот то-то и странно. Капитан должен знать свой корабль от и до… если только это его корабль.
– На что вы намекаете? – насторожился профессор.
– В космосе всякое бывает, – пожал плечами Фиолетовый. – Кто только не бороздит его просторы. Есть такие зоны, где целые звездные системы контролируют пираты.
– Ну, это уж слишком! – вскинулась Алиса. – Капитан – порядочный человек! Видели бы вы, как он дрался за меня в казино!
– Видели, – успокоил ее папа, – твой дядя нам запись показал. И выдрать тебя за твои фокусы приказал. Это ж надо было догадаться в одиночку сунуться в такой вертеп.
– А дрался он, между прочим, профессионально, – заметил Фиолетовый. – Не каждый капитан такую подготовку имеет, а вот пираты, привыкшие брать космические суда на абордаж…
– Слышать ничего не хочу! – разозлилась Алиса. – Он эпсанский гранд! Дворянин! А дворяне все потомственные военные!
– А легенды о прославленных пиратах вы не слышали? – хмыкнул Фиолетовый. – Одного из них, между прочим, звали Питер Блад.
– Да тем легендам десятки тысяч лет! – взорвалась Алиса.
– Вообще-то время в космосе понятие относительное, – нахмурился профессор.
– И ты туда же! – всплеснула руками Алиса.
– И он туда же, – ободренный поддержкой кивнул штурман. – Так что, если не возражаете, я посмотрю, чем он сейчас занят.
– Как-то это некрасиво, – поморщился профессор.
– Я бы поберег ваши чувства, профессор, но не имею права оставлять вас, безоружных, раз на свободе бродит дикий зверь, – вздохнул Фиолетовый. – А то пощадил бы ваши чувства: отошел в сторонку и все выяснил без вашего согласия.
– Как? – заинтересовалась Алиса.
– Когда мы настраивали наши Иторы с их коммуникаторами, я зацепил на свой Итор режим односторонней связи. Он нас не услышит и не увидит, а мы его – да.
– Включай! – Девушка азартно подалась вперед.
– Алиса, как тебе не стыдно! – возмутился профессор. – Это неэтично!
– А вдруг он действительно пират? – Личико Алисы так и лучилось любопытством. – Фиолетовый, включай!
Фиолетовый включил, и в воздухе над водой появилось призрачное изображение перебирающего струны Блада. Капитан пел, прикрыв глаза, приятным, мягким баритоном, и чувствовалось, что его мысли сейчас где-то очень и очень далеко.
Проникновенный голос Блада заставил Алису судорожно вздохнуть, и она застыла, затаив дыхание, из боязни пропустить хотя бы звук, вслушиваясь в завораживающие слова. А когда дело дошло до грусть-печали и четырех ветров, невольно захлюпала носиком:
– Несчастная любовь. Она его бросила…
– Почему она его? Может быть, это он бросил, – возразил Фиолетовый.
Однако Блад, в очередной раз ударив по струнам, его тут же опроверг.
– Я же говорю: она его бросила! Нет, хуже. Изменила! Ух, дать бы этой стерве по башке!