Иными словами, Горбенко оказался вынужденным выделить отделение спецназа при ГУВД в полное распоряжение Грязнова. Ну а уж как «ребятками» распорядиться, Вячеслава Ивановича учить не следовало.
Очевидно, встреча со спецназом Белоярского ГУВД не входила в планы наглых преследователей, и джипы исчезли, будто их никогда и не было. Оперативно оказались оповещены, однако…
На время отсутствия Турецкого Грязнов оставался в оперативно-следственной группе за старшего.
А совершить вояж по губернаторам именно сейчас Турецкого подвигло и еще одно обстоятельство. Государственная аварийная комиссия продолжала свою работу, не разглашая официально, как это и положено по закону, даже предварительные итоги своего расследования. И даже не то важно, что об этих результатах, которыми заинтересованные в сокрытии тайны катастрофы лица оперировали, по существу, уже открыто, «не было известно» руководителю бригады Генеральной прокуратуры Турецкому. Пикантность момента заключалась в том, что Александр Борисович, только один раз поговорив с председателем комиссии, доктором технических наук Станиславом Степановичем Леонидовым, сделал для себя однозначный вывод: этот тоже куплен.
Источая сплошные любезности и отдавая должное опыту Александра Борисовича, Станислав Степанович немедленно сослался на массу пунктов положения об аварийной госкомиссии, из которых следовало, что решительно никакими предварительными сведениями этой комиссии — до окончательного подведения итогов ее собственного расследования — следственная группа Турецкого располагать не может. А вот как только, так, что называется, сразу.
Александр ожидал такого ответа и, чтобы не остаться в долгу, дружески посоветовал доктору наук поторопить своих экспертов, а то, не ровен час, Генеральная прокуратура обскачет, опередит госкомиссию, утерев, таким образом, ей нос, что будет выглядеть в глазах общественности некрасиво и вообще черт знает как.
Доктор наук открыл рот, но сказано-то было, нужно подчеркнуть, в сугубо дружеском тоне, даже с юморком, так что и причины для обиды не имелось.
Тем не менее господин Леонидов после того разговора оскорбленно, а может, и обиженно молчал, а Турецкий его и не торопил. Только постороннему не были уже известны почти готовые выводы госкомиссии, и они отражали самую удобную точку зрения: ошибка пилотов. Славкины же эксперты вкалывали, как карлы, и предвидение Александра Борисовича, похоже, сбывалось. Следы даже и не одного, а нескольких взрывов были обнаружены на обломках обшивки самолета, хотя эксперты аварийной комиссии пытались, видимо, избавиться от них. Либо, что вероятнее, их заставили это делать. Не могут же быть сразу все сукиными детьми! Или все было гораздо проще: те молодцы, что ночью мотались в сторону места аварии, и постарались уничтожить, вероятно, компрометирующие их следы — недаром же свидетели в один голос утверждали, что слышали несколько взрывов, а позже те же «хлопцы в камуфляже» наглядно продемонстрировали им, к чему могут привести их показания.
Ну и пусть, рассуждал Турецкий, советуясь с Грязновым, до серьезного разговора с Найденовым время еще есть, в конце концов, начальнику Службы безопасности полетов будет о чем подумать, прежде чем принять и свое решение.
— Вот вернусь, — сказал он, — и примем жесткое решение.
Таким образом, временной люфт еще оставался, и Александр Борисович улетел в Иркутск, к ближайшему соседу белоярского губернатора. Улетел, никого из своих будущих собеседников не предупредив, чтобы те не вступили в сговор. Хотя, по идее, они могли это сделать уже давно.
А Грязнов остался дожидаться указания своего министра.
Дело в том, что участковый инспектор Броня Данин по фотографии танцующей пары, показанной ему Галей Романовой, хоть и не очень уверенно, однако все же готов был признать в мужчине того самого «старшего», который приезжал в Рассвет стращать свидетелей, заставляя их отказываться от своих прежних показаний. Для уточнения следовало бы, конечно, произвести опознание по всем правилам — посадить троих мужиков в камуфляже и масках и представить их свидетелям. Но Грязнову уже хватало на первый случай золотого зуба во рту, зафиксированного Броней, Настей, да и им самим, и носа «стервятника», плюс характерного осипшего голоса. А официальное опознание будет проведено после задержания, это само собой.
И еще одно важное свидетельство удалось добыть Вячеславу Ивановичу, на этот раз в воинской части, автобаза которой была расположена рядом с деревней Крайновка. Эта организация фактически граничила с аэродромом и по идее вполне могла сойти для непосвященного за какую-нибудь транспортную организацию, обслуживающую нужды гражданской авиации. Иных опознавательных знаков, кроме окрашенных зеленой краской железных ворот с красными металлическими звездами на каждой створке, не было.
Своим появлением здесь, как выяснилось, Грязнов, сам того не желая, почему-то нагнал страху на руководство автобазы. Видно, нечиста была у начальника совесть, вот он и испугался появления у себя в кабинете московского генерала, да еще «командующего уголовными делами». А Вячеслава Ивановича, собственно, сами дела на автобазе не колыхали, ему надо было знать, когда и кому на протяжении последних трех недель были переданы во временное пользование два армейских джипа. По чьему распоряжению? Кто принимал машины?
Эти вопросы оказались для начальника — пожилого полковника, по которому наверняка давно уже военная прокуратура соскучилась, — не самыми тяжкими. Ему особо и вспоминать-то не пришлось. Как же, как же! Было такое указание заместителя командира части по тылу полковника Нечитайло о выделении группе спецназа МВД РФ двух единиц специальной военной техники — автомобилей-вездеходов марки «УАЗ» на время проведения тактических занятий по отработке освобождения заложников, захваченных международными террористами. А принимал подполковник милиции, командир группы, есть и его официальная роспись в приемке, надо поискать, но она есть, эта бумага, точно. Искать, однако, полковник не торопился, возможно, полагал, что пронесет нелегкая. А может, выдал транспортные средства, что называется, под честное слово, за «благодарность», так какая же после этого «бумага» останется?
«Ну конечно! — без напряга осознал Грязнов особую важность подобных учений. — Исключительно международный терроризм! Где ж его еще и искать-то, как не в сибирской тайге!..» Но фамилию доверчивого Нечитайло запомнил. А вышло, что доверчивым был не он один.
— Вы бумагу-то найдите, — мягко посоветовал Грязнов полковнику, — ведь официальный, поди, документ, материальная часть как-никак, а я подошлю потом своего человека, копию снять. И подпись та мне важна, уж не проходимец ли какой вас, полковник, вокруг пальца обвел?
— Да нет, что вы!.. — заторопился полковник. — Я лично его документ в руках держал! Фамилию вот запамятовал, не русская, точно помню…
— Не Саркисов? — подсказал Вячеслав Иванович.
— О! Точно, товарищ генерал! Ну а вы говорите! Вы ж, вижу, и сами знаете…
— А указание-то вы мне все же найдите.
— Дак чего указание? Оно по телефону было. Особой-то нужды в нем и нету, в штабе, поди, знают, кому отпускают… А расписка в получении — это есть, найдем. У нас тут, видите? — Полковник показал на беспорядок кругом, словно собирались переезжать из комнаты в другую комнату в предвидении капитального ремонта, которого здесь уже лет пятьдесят не было.