Лисовский бросился к шкафу, в котором стоял его дорожный кейс, достал его, открыл, порылся в бумагах: техническая документация новой системы обогащения плутония была здесь, среди других бумаг, помеченных штампом ТОО «Тонус» и не имеющих никакой практической ценности. Бланки «Тонуса» он оставил на месте, а технические разработки спрятал в нагрудном кармане, там, где совсем недавно так уютно лежал чек… У-у, сволочи! Может, сейчас уйти? Нет, решил Лисовский, надо остаться. Пока Жора не знает, что обман раскрыт, он будет угощать и трепаться. К тому же, чтобы сбежать, надо занычить хоть какие-то деньги. Где их взять, как не у Жоры?
Когда Назарян вернулся, он застал в номере почти идиллию. Партнер Саша, сняв ботинки, но не раздеваясь и не разобрав постель, лежал, накрыв лицо газетой с иероглифами, и спал. Услышав стук двери, он проснулся, зевнул, потряс головой, прогоняя остатки дремы, спросил:
— Ну как успехи, Георгий?
— Кажется, все нормально, — бодрым голосом доложил тот.
Но подробно рассказывать не стал, сразу предложил:
— Пойдем-ка лучше в ресторацию.
— Если есть за что пить, можно пойти, — сказал Лисовский, перемежая слова зевком, чтоб интонация не выдала его чувств.
Назарян, кажется, не склонен был прислушиваться к оттенкам его голоса, участие Лисовского подразумевалось как бы само собой. Назарян подождал, пока он обуется, и спросил:
— Хочешь в японском стиле надраться или в европейском?
— В японском еще успею.
— Тогда пошли наверх.
Верхний ресторан, с застекленной террасы которого открывалась панорама залитого огнями вечернего Токио, оказался островком Европы в сердце Юго-Восточной Азии. Это был классический ресторан западного образца, да и посетители в абсолютном большинстве не принадлежали к желтой расе.
4
Назарян заказывал спиртное, закуски, а Лисовский сосредоточенно смотрел в угол и пытался собраться с силами, чтобы выдержать еще часа полтора с этим типом и не броситься на него, чтобы разорвать руками, зубами или чем придется. Надо найти в себе силы доиграть свою роль до конца, до тех пор пока не вырубит Жору сдвоенный удар спиртного и снотворного.
Напился тот быстро, так как почти не закусывал, да и пришел уже слегка подогретый. Лисовский не торопился растворять в его бокале порошок: Жора откровенничал, перемежая слова легкой икотой:
— Я сюда со своим другом американцем приехал. У него на такие делишки чутье. Я не знаю, святой этот Като или сумасшедший, но власть любит, это точно, народ охмуряет пачками, и это есть. Правда, в житейских вопросах, у нас это называется обсчет-обвес, не рубит. Заколотил на своих молитвах и балдениях восемь миллиардов баксов, а сколько людей около него руки погрели, сосчитать не берусь. Я не знаю, зачем ему бомба!..
— Тише!.. — оглянувшись, предостерег Лисовский.
— Я не знаю, зачем ему бомба! — громким шепотом повторил Назарян. — Только если он дает за нее хорошие бабки, мы достанем ему бомбу!..
Лисовский кивал, а сам думал: конечно, сволочь, меня использовал, а теперь выкинуть норовишь! Нет уж, не выйдет!
—..А этому святому бабки ни к чему. Все равно не дадут ему подняться. Никому это не надо, ни японцам, ни нам! Зато мы себе должны сделать деньги. И сделаем!
Назарян повернулся, чтобы подозвать официанта.
Лисовский в этот момент бросил в высокий бокал с виски порошок.
Георгий заказал пиво и схватился за бокал.
— Давай, Александр, дернем за успех нашего безнадежного дела!
Когда выпили, Лисовский предложил:
— Пойдемте, Георгий, отдыхать. Я что-то устал.
— Д-да, пошли… Пиво с собой заберем…
Действовало снотворное быстро: в номер Назаряна Лисовский тащил волоком. Швырнул, одетого, на кровать и для верности подождал некоторое время, чтобы сон партнера-обманщика стал крепче. Лисовский ходил по комнате, задевая мебель, громко стучал, пару раз окликнул Назаряна. Тот спал, никак не реагируя на шум.
Тогда Александр Андреевич приступил к делу. Тщательно обыскал Назаряна. У него были документы, удостоверяющие, что их владелец является работником исследовательского центра церкви «Путь истины». Документы Лисовский забрал себе, взял также деньги — доллары и иены, прихватил и кредитную карточку.
— Придушить бы тебя! — сказал громко, когда обнаружил, что денег немного.
Назарян лишь похрапывал в ответ.
Если бы не чужая земля, где он ничего не знает, Александр Андреевич не удержался бы от соблазна угробить подлого Жору и как следует спрятать тело. Тогда его не скоро бы хватились хозяева. Думали бы, что они еще в пути, а он, Лисовский, тихонько вернулся бы в Германию.
Александр Андреевич подошел к окну, приоткрыл, посмотрел вниз. Понял, что борется с искушением выбросить в окно Жору Назаряна.
Быстро собрался и вышел.
Если бы кто-нибудь следил за Александром Андреевичем, ему пришлось бы проехаться на метро до узловой железнодорожной станции Синдзюку. Но никто за Лисовским не следил.
1
Марк Майер где-то читал, что Токио напоминает море домов, сгрудившихся так тесно и беспорядочно, словно это мебель, которую кое-как сдвинули в угол комнаты на время ремонта, да так и забыли поставить на место. Увидев японскую столицу воочию, Марк признал, что наблюдение, когда-то прочитанное, в общем, верное, но, несмотря на скученность и беспорядочность застройки, было в этом городе и некое величие. Вот только зелени на улицах почти никакой.
На всем протяжении перелета из добропорядочной Германии на загадочный Восток Борис Лазкин пил пиво и ел кур, что, по его словам, свидетельствовало о сильных переживаниях Бориса. Он воспринимал командировку как наказание. Он знал многое, но не знал того, о чем сообщили Марку по телефону, напечатанному в газете. Борис грустил по той причине, что с японцами всегда трудно договориться, особенно если то, о чем договариваешься, нужнее тебе, а не им. Марк знал больше, он готовился к встрече не с простыми японцами, а с верующими в своего собственного живого Бога. Трудно сказать, насколько сговорчивым окажется человек, имевший наглость назвать себя новым Христом.
Правда, в путешествии имелся и приятный момент. За спиной Марка в салоне самолета сидела Кристина Шиллер и хихикала. Ее забавляло слегка очумелое выражение лица, которое надолго застыло на лице Марка. А он пытался понять, что это: обычное своеволие или спланированная операция? Поехала она в такую даль, чтобы быть рядом с Марком или по согласованию со своим отцом? А может, что всего вероятнее, по двум этим причинам.
Оказалось, что Борис Лазкин тоже подозревает — фрейлейн Кристина специально послана с ними. И об этом прошептал Марку на ухо, но, как неисправимый оптимист, заметил, что это, возможно, к лучшему — Кристина японка-полукровка, прилично болтающая по-японски, по материнской линии принадлежит к старинному самурайскому роду.