И вот когда наступила тишина, Марк услышал доносящиеся откуда-то сверху приглушенные стоны и всхлипы. Марк поднял голову. Высоко над очагом, в слабых красноватых отблесках пламени жаровни, удерживаемая четырьмя тонкими цепями за конечности, висела округлая человеческая фигура. Это мог быть только Лазкин. Теперь Марк понял, почему слышал крик: видно, Бориса достаточно низко опустили над жаровней.
Мягко заскрипело подъемное устройство. Бориса чуть-чуть опустили.
Включили прожектор. В его лучах белое жирное тело Бориса Лазкина было похоже на приготовленную для гриля сырую курицу. Всхлипы стали громче, потом вдруг из Бориса полилась вниз, прямо в очаг, прозрачная струйка. В очаге зашипело.
Несколько находившихся в комнате мужчин грубо и зло засмеялись.
Затем начался допрос. Процесс был нудный. С непривычки Марк даже упарился, несмотря на то что в отдалении от очага было достаточно прохладно. Сначала Като задавал вопрос, затем Джон переводил его на немецкий Марку. Марк задавал вопрос по-русски, а получив ответ, переводил его на немецкий для Джона. Минут через пятнадцать после начала допроса молчаливый монах принес Марку чашку ароматного чая, что слегка облегчило его работу.
— Кто вы? — первым делом спросил Като.
— Борис Лазкин, немецкий предприниматель.
— Зачем ты приехал сюда?
— Искать Лисовского.
— Кто такой Лисовский?
— Как кто? Он же вам груз привез и документы!.. Бобров! Бобров! — лихорадочно забормотал Борис. — Спаси меня! Все отдам! Всю свою долю!..
— Что он говорит? — спросил Джон.
— Просит, чтобы я спас его.
— Скажи ему, что спасется, если расскажет всю правду. Он такой же предприниматель, как я балерина.
— Слышишь, Борис, они говорят, что ты не совсем предприниматель…
Тут же подала звук лебедка, и тело стало быстро опускаться вниз, к огню. Борис закричал, подтягиваясь на цепях, он пытался поднять повыше свисающие ягодицы. Продержав его над огнем с полминуты, мучители дали команду поднять Лазкина выше.
Гортанно заговорил Като. За ним Джон, потом Марк:
— Борис, он говорит, что ты не должен молчать, иначе он поджарит тебя.
И Борис затараторил, как мог быстро, как только мог:
— Признаюсь во всем! Меня завербовал работник Федеральной разведывательной службы Германии Хельмут Шиллер. Я должен был работать среди русских, приезжающих и поселившихся в Германии. Мне поручалось выявлять представителей криминальных структур и, возможно, шпионов. Шпионов практически не было, но я познакомился с женой крупного российского гангстера Ларисой Колбиной. Она призналась мне, что ищет покупателей для партии плутония, которую достал ее муж на военном заводе. По заданию Шиллера я, выступая посредником, представил его как одного из вероятных покупателей. Всю шайку воров, которой удалось вывезти плутоний из России, должны были арестовать в Мюнхене, но самолет с членами банды взорвался в воздухе, а член банды Лисовский скрылся вместе с грузом. Потом Шиллер по своим каналам установил, что Лисовский вылетел в Японию!..
Марк не верил своим ушам и не мог отделаться от ощущения, что Борис Лазкин сознается не учителю Като, а ему, капитану Майеру.
— Я не знаю никакого Лисовского, — сказал Като.
Джон продолжал переводить — для Марка.
— Я не заказывал никаким бандам ядерные компоненты. Значит, ты лжешь! В таком случае ступай в очистительный огонь, который ты, правда, уже осквернил своими выделениями!..
5
— Он сумасшедший! — воскликнул Марк.
— Несомненно, — ответил Джон.
Тем временем Лазкин начал медленно опускаться на цепях к очагу. Он визжал и дергался — то ли обезумел от страха, то ли пламя уже начало жечь ему спину.
Марк не мог этого вынести. Он вскочил, подбежал к низкой металлической ограде очага и, когда тело Бориса поравнялось с его головой, ударом ребра ладони по шее лишил Лазкина сознания…
Наступила тишина.
Марк повернулся. В пылу атаки он и не заметил, что в комнате зажегся верхний свет.
Като Тацуо, длинноволосый, круглолицый, в темном простом одеянии, сидел скрестив ноги на небольшом возвышении в окружении не то старших монахов, не то телохранителей. Он смотрел на прервавшего казнь чужеземца строго, не мигая, рассчитывая, возможно, напугать его.
— Это вы называете себя Христом?! — спросил Марк.
Като не понял. Спросил у Джона. Тот перевел.
Като заговорил.
Джон стал переводить:
— Христос сказал: не мир принес я на землю, но меч.
— Даже если и так, то для меча надо искать достойную жертву. То, что вы делаете с этим беднягой, даже не жестоко, а подло. Он трус, он сказал все, что знал, показал, что умирать не хочет и не умеет, так удавите его по-тихому. Иначе вы не Христос, а, скорее, Гитлер.
Пока Джон переводил Като сказанное Марком, тот медленно кивал, будто соглашался. Затем ответил, и оказалось, он действительно согласен:
— Да, юноша, ты прав, но доверчив. Я и не собирался жечь здесь эту свинью. А что Христос, что Гитлер — они оба пророки. Ну все, мне пора беседовать с Богом-отцом. Ты можешь познакомиться с нашей верой в обществе белых братьев. Им же я отдаю и эту свинью.
Като встал. Оказалось, он сидел не на циновке, а на небольшой плоской подушечке.
Присутствующие, их было около тридцати человек, поклонились учителю, и тот в сопровождении двоих монахов удалился в боковую дверь.
Бориса Лазкин а тем временем сняли с цепей и куда-то унесли.
Джон, широко и без чувства улыбаясь, сказал Марку:
— Пойдемте обратно, есть разговор.
Они вернулись в комнату. Теперь здесь не было никого.
— Присаживайтесь, — любезно предложил Джон. — Хотите чего-нибудь выпить?
— Разве монахам позволено пить?
Может быть, не очень удачно сыронизировал Марк, но ему не хотелось, чтобы Джон заметил, как подействовала на него сцена с жаровней.
— Разве вы монах? — парировал Джон. — Так что?
— Налейте немножко чего-нибудь покрепче. И если это будет виски, не разбавляйте его водой.
Он протянул Марку стакан, наполненный на четверть янтарной, маслянистой на вид жидкостью, в свой стакан добавил воды из сифона.
Они уселись за столик, словно два приятеля или компаньона, сделали по глотку, и Джон не торопясь начал разговор:
— Вы удивлены тем, что сказал этот сын Божий? Вы запутались? Ничего, сейчас я все поясню. Церковь «Путь истины» сегодня — большое и многопрофильное предприятие. Только за распространение проповедей и лекций учителя мы получаем 18 миллионов долларов прибыли ежегодно. Естественно, на этом предприятии работает масса народу, а учитель, который живет между небом и землей, обо всем и не догадывается. Его дело радоваться, что растет число верующих и доходы церкви. Да, это мы нуждаемся в бомбе, и не ваше дело, зачем она нам. По своим каналам мы узнали про затею господина Шиллера и решили его опередить. Но ваш патрон, господин Колбин, заупрямился, поэтому комбинация, которую мы разыгрываем, окрасилась кровью…