Я продолжаю смотреть ему в глаза и молчать.

– Понимаю, что вам, как судье, сейчас очень трудно. Поверьте, я знаю, что такое давление. Человек, руководящий в области игорным бизнесом, не может этого не знать. Бандиты, власти... Все переплелось и мутировало в единый организм. Невозможно бороться со всем этим лишь собственным именем, авторитетом и законом. Нужны средства. И я готов предоставить столько, сколько вы сочтете нужным. Назовите любую сумму, и через три банковских дня она будет у вас. Я продам все свое дело, но мне при этом нужно точно знать, что виновные понесут наказание. Я не предлагаю взятку, но представляю способ быстрого и справедливого решения вопроса.

В его голове проносится ураган мыслей. Мне это видно, как на экране телевизора во время ускоренной перемотки съемок движущихся облаков. Он хочет произнести выражение «Что мой сын отомщен», но вместо этого употребляет «Что виновные понесут наказание». Измайлов ступает по лезвию ножа и боится лишь одного – оскорбить меня. И я его понимаю.

– Альберт Андреевич, я могу вам сказать лишь одно. Виновные в смерти вашего сына понесут заслуженное наказание. В соответствии с законом. Неужели вы надеялись услышать от меня другое? Вы устали и истрепали себе все нервы. Вам нужен отдых. А если хотите услышать ответ по поводу вашего предложения... Я даю его – я вас выслушал.

Прощаться глупо и неэтично. Мы не старые друзья, и говорить «до свидания» по меньшей мере неуместно. Еще более неуместно желать «всего хорошего» человеку, потерявшему сына.

– Гомов взывает к богу, вы – к деньгам. К чему же воззвать мне, Альберт Андреевич?

– К своей совести. – Была не то просьба, не то совет.

Если совет, то – дельный. Теперь разговор можно считать завершенным окончательно. Я медленно вхожу в подъезд и поднимаюсь на свой этаж. Внизу слышится удаляющийся шум отрегулированного двигателя «BMW».

Когда же закончится мое одиночество? Сегодня я три раза звонил Саше. Что за работа такая, если, выполняя ее, нужно прятать по всем углам семью и самого себя?

Это работа судьи, черт бы ее побрал...

Нет, мне положительно необходимо произвести «чистку» своей лексики. За последнюю неделю имя нечистого я упомянул несколько сотен раз. Так и в процессе что-нибудь подобное можно ляпнуть...

Глава 3

Алла сегодня опаздывает. Не успевает не только к началу рабочего дня, но и к началу процесса. Я уже стал подумывать о том, как выпросить на заседание у Николаева другого секретаря, как дверь распахивается и появляется мой юный помощник. Она свежа и расторопна. Извиняется за нарушение заведенных традиций и начинает быстро скидывать шубку. Во всех ее действиях видны попытки показать, что ничего страшного не произошло. Ни тени смущения, ни оправданий. У нас с ней существуют правила, нарушать которые мы себе не позволяем. Однако если такое случается – все мы грешны, – то существует десять тысяч способов это исправить. Самый простой из них – объяснить, в чем дело. Однако Алла это делать не собирается. Я смотрю на нее, не отрывая взгляда, а она упорно не хочет этот взгляд встречать. Хорошо, пусть будет так. Я знаю двадцать тысяч способов, как заставить человека вернуться к первым десяти тысячам. Но не сейчас. Пора начинать первое заседание и впускать людей в зал.

У меня есть пара минут, пока люди рассядутся. Они будут терпеливо ждать, пока секретарь попросит всех встать и объявит, что «Суд идет». Когда они в зале, чувство времени для них теряется. Есть они, есть подсудимый за решеткой. Для половины присутствующих он – родной человек, попавший в беду, для второй половины – негодяй. Так что у меня есть пара минут...

– Вадим! – говорю я в трубку, едва услышав знакомый голос. – Ты можешь по своим каналам связаться с Киевом?

– ?!!

– Мне нужен полный список членов команды, включая тренерский состав и обслуживающий персонал «Динамо» конца семидесятых – начала восьмидесятых годов. Это первое. Теперь второе, и более для тебя понятное. С кем вкупе проходил по делу о спекуляции Гомов. Все, Моя Честь пошла в зал.

Бросив трубку, я оставил Пащенко в полном недоумении. Однако это не означает, что это недоумение связано с умственной отсталостью. Просто он не понимает, что именно я хочу проверить. Мне понятны его чувства, так как я сам не до конца понимаю, что делаю. Так, навеяло...

Вор должен сидеть в тюрьме. Аксиома, а доказывать ее приходится. Значит, не все в нашем мире подчиняется строгим математическим законам. Объявлен приговор, после которого молодой человек отправляется отбывать наказание на два года в колонию общего режима. Что его там ждет? Это уже не моя забота. Он сам выбрал свой путь. В этом деле для меня все ясно.

Но в деле Малыгина-младшего я стою как в тумане. Есть уголовное дело, на результатах предварительного следствия которого я могу с чистой совестью отправить человека лет на десять в зону. И совесть моя будет чиста. При этом мне будет совершенно безразличен тот факт, что преступление, в котором он обвиняется, на самом деле совершил не он.

Да, Малыгин был пьян. Но это ли обстоятельство послужило причиной смерти двоих людей? Нет. Малыгин влетел в толпу на остановке по другой причине. Его вытолкнули туда Басков и Сериков. Это они убили сына Измайлова и его невесту. Это они создали обстоятельства, не оставляющие шансов двум молодым людям надеть заказанные в салоне модной одежды платья молодоженов.

Почему Сериков и Басков хотели убить Артема Малыгина? За провал операции по доставке героина в Латвию? Нет. За это не убивают. В этом случае требуют возмещения убытков. А убить они решили, когда появились неопровержимые доказательства того, что Артем Малыгин их обманул. Сын зампредседателя гордумы счел возможным совершить самое тяжкое преступление, которое только есть в кодексе братвы. Он решил кинуть ближних и заработать на этом денег. Вот за это и убивают без колебаний.

А когда Басков и Сериков поняли, что Малыгин-младший их обманул? Этот вопрос для меня пока остается загадкой. Ясно лишь одно. Двадцать девятого декабря две тысячи второго года они выследили его и устроили погоню. Значит, Артем скрывался, справедливо полагая, что ему есть чего опасаться. Он потерялся из виду сразу после провала в Риге, иначе для ликвидации предателя Басков выбрал бы более подходящий момент. Выйти на него Басков и Сериков смогли лишь двадцать девятого числа.

Теперь другое. Если Малыгина убивали средь бела дня да еще таким примитивным способом, значит, в этот день и в этот час Малыгин-младший должен был предпринять какие-то шаги, еще более страшные, нежели «кидняк» с героином. У Баскова с Сериковым не было времени для ожидания более подходящего случая.

Куда же ты должен был поехать после пьянки с Зотовым, Артем? Что за встреча должна была состояться? Та, о которой ты говорил своему другу Зотову?..

Зотова вычислили. Об этом нетрудно догадаться, поскольку Артема «повели» сразу от его дома. И Зотова убили. Следом – Изварина. В его кармане телефон Гомова. Убийства друзей Малыгина – дело рук Баскова и Серикова?