– Разреши мне поиграть в экстрасенса и попытаться продолжить твой рассказ? – попросила я, стараясь не расхохотаться. Я словно сама видела эту картину. Рейчуха потянула Костина к палатке, где торгуют шаурмой. Володя не стал оттаскивать собаку, потому что около вагончика с вкусно пахнущей курятиной находится ларек с газетами, книгами и тем, что Минздрав не рекомендует употреблять. Майор приобрел курево и увидел новый журнал, посвященный автомобилям. Костин оплатил покупку, достал сигарету, пока чиркнул зажигалкой... Рейчел же смирно сидела возле тонара с едой и внимательно смотрела на очередь жаждущих съесть курицу третьей свежести вкупе с плохо помытыми овощами и слегка заплесневелым лавашем. И в конце концов хитрая зверюга дождалась своего часа.
Когда к окошку подошла тетка лет пятидесяти, стаффиха подползла почти к ногам гурманки, и в тот самый момент, когда баба, получив свою порцию лакомства, отступила на шаг от вагончика, собака разинула пасть и оглушительно сказала:
– Га-а-ав! – а потом, улыбаясь во весь свой очаровательно клыкастый ротик, с нежностью посмотрела на покупательницу.
«Сыр выпал, с ним была плутовка такова».
– Сыром там и не пахло, – буркнул Костин.
– Ох, извини, я не к месту процитировала басню Крылова. Действительно, сыр здесь ни при чем. Покупательница от неожиданности уронила шаурму, а Рейчуха сожрала ее за секунду. То есть курятину, а не бабу, человека наша стаффиха никогда не тронет, она сырым мясом брезгует.
– Так Рейч не первый раз такое проделывает! – взвыл Вовка. – Почему же меня никто не предупредил?
Я оставила его вопрос без ответа. Как правило, мужчинам в семье стараются не рассказывать о мелких неприятностях. Ну зачем травмировать усталого парня, весь день работавшего без передыху? Поэтому огромное количество проделок детей и животных неизвестно майору. Кстати, Рейчел еще любит походя стащить с лотка яблоко, персик или другой сладкий фрукт, а к прилавку, где продают хлеб, я с ней никогда не приближаюсь, потому что знаю: личный рекорд нашей стаффордширихи – шесть плюшек с корицей, проглоченных ею за минуту, пока я покупала батон.
– Представить себе не можешь, что я вытерпел! – орал майор. – Тетка подняла вопль, хотела вызвать милицию, мне пришлось покупать ей целую курицу-гриль, торт и два кило персиков!
– Очень глупо! – не сдержалась я.
– А как бы ты поступила? – не утихал Вовка. – Согласилась бы показать патрульным документы, чтобы завтра коллеги начали стебаться: Костин собаку на вольном выпасе кормит?
– Я, попав впервые в такую ситуацию, повела себя иначе. Присела около Рейчухи и шепнула ей на ухо: «Немедленно умри, иначе никогда больше сухариков не получишь». Стаффиха повалилась на бок, вытянула лапы и весьма убедительно изобразила труп. Очередь ахнула, тетка, лишившаяся шаурмы, завопила:
«Что с ней?»
Я ответила:
«Бедная Рейчел съела лаваш с цыпой и, похоже, отравилась. Моя собака спасла вас от смерти».
Желающие полакомиться разлетелись в разные стороны, баба испарилась вместе с ними, а мы с ожившей Рейч быстренько убежали, пока шаурмовец или шаурмовщик, не знаю, как правильно обозвать шеф-повара тонара, не сообразил, что около его шалмана возникла нерабочая обстановка. Может, я некрасиво поступила, зато сэкономила семейный бюджет.
По воцарившемуся в трубке молчанию я поняла, что совершила большую ошибку. Не следовало хвастаться своей сообразительностью.
– Ты зачем звонишь? – каменным тоном осведомился майор.
– Вовочка, помоги, пожалуйста, – самым сладеньким голосочком завела я.
– Ты заболела? – неожиданно спросил Костин.
Я поспешила его успокоить:
– На здоровье не жалуюсь, бодра и весела.
– А вот у меня голова болит, – отрезал приятель, – и пора идти на совещание!
– Вовусечка! Маленькое дельце! Узнай...
– Нет, – перебил меня Костин, – ты в полном здравии, а остальное уже не важно! Покедова!
Я осталась в компании с противно пищащим телефоном.
– Может, я смогу вам помочь? – впился в ухо знакомый голос. – Я имею неограниченные возможности, обладаю обширными связями, во многие кабинеты вхожу со словами: «Привет, брателло!» Эй, Лампа, ку-ку!
Мне пришлось повернуться на звук и убедиться, что на стоящей впритык лавочке сидит веселый, как детеныш макаки, Максим.
– Ты за мной следишь? – вырвалось у меня.
– Я пришел за мороженым, – пояснил нахал, – и вдруг чу! Кто-то унижается, просит о помощи, плачет, ползает на коленях. Ну неудобно не спросить: что тебе надобно, золотая рыбка?
– Вообще-то такие вопросы – прерогатива обитательницы моря, – возразила я.
– Есть очень узкий круг людей, к которым сама золотая рыбка обращается с просьбами. Собственно говоря, нас двое во всей вселенной, – откусывая от вафельного стаканчика, объявил Максим.
– Один из волшебников, надо полагать, ты, а кто второй? – злясь на себя за глупую беседу, спросила я.
– Джинн из лампы, приятель Аладдина, – не задумываясь, ответил наглец, – ну, заказывай. Хотя давай я угадаю: тебе нужен мешок бабок на белом «Бентли».
Я вспомнила разговор о женихе, искать которого меня отправили на «Виллу Белла», и рассмеялась.
– Красивый, ласковый, добрый, замечательный, богатый, неженатый, без детей и родителей, олигарх на ярко-оранжевом «Порше»-кабриолете не нужен. Мне требуется исчерпывающая справка на мужчину по имени Леонид Факир, подробности о смерти Константина Львовича Пронькина и любая информация о рок-певце по кличке Малыш.
– Зачем? – проявил неуместное любопытство Максим.
– Лучше я обращусь к джинну, – вздохнула я, – тот исполняет желания, не задавая лишних вопросов.
– Люди добрые, подайте, сколько не жалко, ветерану всех чеченских войн, – заученным речитативом завел тенорок.
Вдоль скамеек, стоявших по периметру площади, ехал в инвалидной коляске человек в камуфляже. Люди не спешили расставаться с рублями, солдат подрулил к нам, и мне стало понятно: мошеннику едва исполнилось восемнадцать и он более-менее трезв. «Ветеран» сидел на толстой подушке, одна его нога, обмотанная грязными окровавленными бинтами, опиралась на никелированную подставку, вместо второй торчала тщательно обернутая пятнистой тканью культя.