Не так давно Геранн с Броэреком отправились на помощь к одной фэйри по имени Ратхис и по пути попали в засаду. Хозяин замка и его сводный брат едва не погибли от рук троллей. В стычке Броэрек был тяжело ранен — гораздо тяжелее, чем его брат и господин.
И хотя это злополучное приключение не могло не оказать влияния на общее настроение и самочувствие Броэрека, страх перед троллями вовсе не застил ему глаза. Быть может, Броэрек и простоват, и соображает не быстро, только вот трусом он никогда не был. И сейчас он видел то, что видел. А видел он колеса от троллиной телеги, и ничто иное.
— На таких повозках передвигаются тролли, — стоял на своем Броэрек. — Ты уж извини меня, Эрисен, но как бы тебе ни хотелось поскорее вернуться в замок и приложиться к тому кувшину, что ты любовно прячешь под кроватью, — придется нам с тобой заглянуть в рощу и полюбопытствовать насчет парня, который нашел там приют.
— Тебе видней, — согласился Эрисен. И прибавил, словно желая утешить самого себя: — Да не такой уж и большой крюк — отсюда до рощи.
Они повернули коней.
Тележный след обрывался у края рощицы, а сама телега, которая стояла там брошенная, действительно была сработана по троллиному образцу.
Эрисен сразу посерьезнел и перестал бросать на своего товарища насмешливые взгляды. Если в рощу забрался отряд троллей, то им вдвоем придется придумывать, как выкурить оттуда врагов и как бы так похитроумнее перебить их по одиночке. Иметь дело вдвоем против десятка разъяренных нелюдей ни Эрисен, ни Броэрек готовы не были.
Они осторожно двинулись сквозь рощу, но ни следа вражеского присутствия не обнаружили. Некоторые «знатоки» утверждают, что там, где находятся тролли, перестают петь птицы, а солнце как бы покрывается сероватой пеленой. Броэрек не слишком-то верил в подобные приметы, считая их неправдоподобными (например, когда они с Геранном попали в засаду, птицы вокруг пели как ни в чем не бывало, да и солнце сияло ярко и беспечно).
Однако в роще отсутствовали и другие признаки вторжения, куда более реальные, — например, сломанные ветки кустов или отпечатки сапог.
Ничего. Вообще ничего.
Эрисен уже склонялся к мысли вернуться в замок и обо всем рассказать Геранну — как решит владелец замка, так тому и быть.
Геранн обычно принимал хорошие решения и умело держал оборону в своих владениях.
Броэрек молча вытащил меч и раздвинул в стороны густой кустарник. Перед ними открылась неглубокая яма, выкопанная прямо под корнями дерева и укрытая ветками. А на дне этой ямы скорчился человек.
Он увидел меч, направленный прямо ему в горло, и съежился еще больше, хотя, казалось, такое было невозможно.
— Вылезай, — очень тихо проговорил Броэрек.
Человек не пошевелился. Он продолжал тупо смотреть на меч, как будто силился рассмотреть в блестящем лезвии свое отражение.
Броэрек повернулся к Эрисену. Тот пожал плечами.
— Он боится, — сказал Эрисен.
— Я бы на его месте тоже боялся, — отозвался Броэрек. Он убрал меч в ножны и протянул незнакомцу руку. — Ну, выбирайся же оттуда.
Человек помедлил еще немного, а затем внезапно вцепился в пальцы Броэрека и отчаянно стиснул их. Ладонь чужака была холодной и влажной, пальцы — костлявыми; его вдруг затрясло, как в лихорадке, и он очень быстро выкарабкался из ямы.
Теперь дозорные могли рассмотреть его лучше.
На нем была бурая рубаха из грубого полотна, болтавшаяся на костлявых плечах. Пояс, штаны и сапоги отсутствовали, руки до локтя были покрыты шрамами и рубцами, еще один тянулся через щеку. Незнакомец выглядел старым и неприятно-смуглым, как бы испачканным. Ввалившиеся глаза чужака непрерывно блуждали, словно он что-то украл и боится разоблачения.
— Он голоден, — сказал Броэрек.
Эрисен молча вытащил из сумки кусок сыра, завернутого в тонкую лепешку. Незнакомец схватил еду и стремительно затолкал в рот.
— Отойдем, — предложил Броэрек. — Сдается мне, его сейчас стошнит.
— Очень увлекательно, — пробормотал Эрисен. — Наилучшее применение для моего сыра.
— Вот объясни, Эрисен, ты же никогда не страдал от голода, — почему у тебя всегда при себе есть запас съестного?
— Учитываю возможность подобных случаев, — ответил Эрисен.
— Я о подобных случаях не говорю, — покачал головой Броэрек. — Этот — первый. Просто меня всегда удивляло: отчего ты такой предусмотрительный. Не человек, а мышь.
— Да пригодилось же, — настаивал Эрисен.
— Не буду больше над тобой смеяться, — обещал Броэрек торжественно.
Он затеял эту беседу больше для того, чтобы не смущать незнакомца взглядами (а не смотреть на то, как он лопает, было довольно трудно — тут требовалось приложить немало воли).
— Ты разве надо мной смеялся? — удивился Эрисен.
— Вообще-то да.
— Я ни разу не видел, чтобы ты смеялся, — хмыкнул Эрисен.
— Пару раз бывало, — ответил Броэрек простодушно.
Незнакомец благополучно проглотил последний кусочек, обтер губы и спросил хрипло:
— Вы нашли лошадь?
— Была еще и лошадь? — переспросил Броэрек. — Нет, мы видели только телегу.
— Я отпустил конька пастись, — пояснил незнакомец. — Наверное, он ушел далеко. Он не считает меня хозяином. А вот их — считал. Слушался любого их приказания. От меня запах другой, я думаю, хоть я и ношу их одежду.
— Я пришлю людей, чтобы поискали твою лошадь, — обещал Броэрек. — Садись на мою, пора возвращаться в замок. Полагаю, у моего брата и господина найдутся к тебе кое-какие вопросы. Заодно и я послушаю.
Эрисен молча подивился терпению своего товарища. Не вытрясти из незнакомца все подробности — сразу же, не сходя с места! — поистине, для такого нужно обладать характером Броэрека. Эрисен долго подбирал правильное слово, которым можно было бы определить сводного брата Геранна. Терпеливый? Простой? В конце концов странная мысль пришла Эрисену в голову: Броэрек никогда не жил для себя. У него всегда имелось служение более важное, нежели его собственная жизнь. Хотя сам он, похоже, над этим вообще не задумывался.
* * *
В определенном отношении Геранн представлял полную противоположность своему скромному братцу. Геранн был высок, широк, громогласен, его переполняла сила, он обладал властью и отменно умел ею пользоваться. Недавно он сватался к защитнице Гонэл, владелице соседнего замка, куда более крупного и значительного, нежели владения Геранна. И Гонэл в конце концов ответила согласием. Геранну удалось склонить ее к идее этого союза, одновременно и воинского, и любовного, и теперь он пребывал на седьмом небе от счастья.
Прекрасная эльфийская воительница сказала ему, воину-человеку, «да»! Броэреку повезло меньше: его пассия, фэйри Ратхис, совершенно откровенно водила беднягу за нос. И не замечал этого прискорбного обстоятельства только один человек: сам Броэрек.