Члены семейства, лишившиеся кошки, сбрили брови, как это требовал обычай, и теперь сопровождали мумию животного, уложенную в специальный футляр к Нилу, чтобы отвезти в некрополь города Бубаста. Нанятые семьей плакальщицы с посыпанными пеплом головами шли впереди процессии, поднимая облака пыли и разбрасывая ее вокруг. Они без устали причитали в голос о потере и молили богов, чтобы кошка отправилась в путешествие на запад и со временем воссоединилась в раю со своими хозяевами.
Амеротк поискал глазами Шуфоя. Его внимание привлекла группа рабов под оливковым деревом. Они были недавно куплены, и теперь их клеймили: в свежие раны на лбу втирался черный порошок. Рабов крепко держали. Владелец оставался глух к их крикам. Порошок не давал шрамам зарубцеваться, и рабы оставались помечены на всю жизнь как хозяйская собственность. Подобные сцены вызывали у Амеротка возмущение. В подобном действии не было никакой необходимости, достаточно было взгляда на обезображенное лицо бедняги Шуфоя. Мимо него прошло несколько шлюх с натертыми красной краской щеками. А глаза их для большей выразительности были подведены зеленой краской и сурьмой. Ткань белых одежд была так тонка, что начисто исключала игру воображения. Призывно покачивались заплетенные парики, пропитанные душистыми маслами. Одна из женщин встретилась взглядом с Амеротком и красноречивыми жестами поманила его, но он отрицательно покачал головой. Ему было бы непросто отделаться от их навязчивого внимания, но в этот момент ими заинтересовалась группа молодых людей, возможно, жрецов, головы которых прикрывали соломенные шляпы. Женщины отвернулись от Амеротка и с громким визгом и смешками стали договариваться о ночи развлечений в одном из домов свиданий.
Просторную базарную площадь оживляли своей суетой торговцы, разносчики, моряки, чиновники из провинций, приехавшие в Фивы с отчетами. В одной из палаток на жаровне над дымящимися углями раскладывались полосы мяса газели и коз, которые были куплены у охотников и незадолго до этого выпотрошены и разделаны. Сладкий аромат постепенно насыщал ночной воздух, пряча тошнотворные запахи, шедшие от отхожих мест и бродяг, что сидели в грязи и, слепо глядя по сторонам незрячими глазами, тянули за подаянием костлявые руки. Группа певчих из храмового Дома Песни двигалась в толпе, попутно упражняясь в исполнении гимна богу, о котором Амеротку никогда раньше не приходилось слышать. Их пение грубо прервала яростная ссора, вспыхнувшая между заклинателями змей и поставщиком певчих птиц. Выскользнувшая, как видно, из своей корзинки кобра добралась до одной из клеток, изловчилась укусить птицу сквозь прутья клетки и успела вытащить ее. Когда хозяин заметил, что произошло, было уже слишком поздно. Мужчины начали толкаться, один из них не удержался на ногах и отлетел в сторону, сбив одного из певчих. Драке не дала завязаться вовремя подоспевшая базарная стража.
Ругаясь под нос, Амеротк брел по базару, высматривая Шуфоя. Появилась компания подвыпивших гуляк. Они ходили от дома к дому с футляром для мумии, принадлежавшим их бывшему другу, которого они хотели помянуть. Они приметили Амеротка и попытались увлечь его с собой, а когда он оставил их призывы без внимания, один из них направился к нему нетвердой походкой, сжимая кулаки. Один из стражей порядка заметил у Амеротка знак должности и аккуратно оттеснил настойчивого бражника к его спутникам.
– Чем могу служить, господин? – спросил вернувшийся стражник. – Вы господин Амеротк? – прищурился он. – Главный судья Зала Двух Истин? – Он почтительно склонил голову. – Вам лучше уйти отсюда. Это ночь кутежа. Сегодня праздник бога Осириса, – пояснил он в ответ на немой вопрос в глазах Амеротка.
– Ах да, я забыл. Я разыскиваю… своего слугу. Он – карлик по имени Шуфой. У него лицо изуродованное. У него…
– Нет носа, – продолжил с веселой усмешкой стражник. – Это тот, что торгует амулетами? Вы найдете его там… – Он указал в дальний конец базара. – Торговля у него идет очень бойко!
Амеротк поблагодарил и стал проталкиваться сквозь толпу. В этой части базарной площади росло больше деревьев: несколько акаций, оливковых деревьев, а остальные пальмы. Днем они дарили благодатную тень, но и ночью места под ними не пустовали. Под одним из деревьев обосновался Шуфой. Карлик стоял на бочке и во всеуслышание именовал себя великим заклинателем, продавцом настоящих чудодейственных амулетов, способных защитить своих владельцев от демонов и колдунов, а также от колдовских чар недругов и соперников.
Амеротк застыл, не веря своим глазам. Лоток Шуфоя ломился от товара. Там были маленькие статуэтки бога-карлика Бэса, резные печати в виде скарабея, амулеты, покрытые магическими иероглифами, такими как глаз Гора; деревянные кресты с петлей наверху – анхи; маленькие стелы с изображением богини Таверет; уши по краю служили верным знаком, что богиня услышит все обращенные к ней молитвы. Держа их в руках, Шуфой зычным голосом обращался к толпе зевак, слушавших его с раскрытыми ртами.
– Я исходил Черные и Красные земли! – гудел, как колокол, карлик. – Я принесу вам удачу и счастье! Амулеты и скарабеи! Ларцы и статуэтки – все это знаки удачи и защиты от демонов. У меня есть священный воск. – Шуфой присел на своей бочке и обратился с важной миной к одному из заворожено слушавших его крестьян. – Положи это в у хона ночь, и демон не сможет про никнуть в тебя. Все эти вещи, – поднимаясь, продолжал он, – защитят вас от стрел Сехмет, копья Тота, проклятия Исиды, слепоты, вызванной Осирисом, или безумия, посланного Анубисом!
Амеротк подошел поближе и крикнул:
– А они смогут защитить ото лжи и хитростей шарлатанов?
В считанные минуты с Шуфоем произошла разительная перемена. Он спрыгнул с бочонка. В мгновение ока амулеты, скарабеи и все прочие «чудодейственные редкости оказались увязаны в большое одеяло, а между делом Шуфой успел разогнать своих слушателей. Управившись, он уселся на бочку и с жалобным видом смотрел на хозяина.
– А я уже думал, что вы уехали домой, – запричитал он. – Сели в колесницу и бросили бедного Шуфоя на произвол судьбы, Человек должен работать, трудиться от зари до темна, зарабатывая на хлеб насущный в поте лица своего, – повторил он одну из поговорок писцов и вздохнул. – Лицо мое бледно, чрево пусто. А кошелек пуст и тощ.
– Замолчи сейчас же! – шикнул на него Амеротк, присаживаясь рядом. – Шуфой, в моем доме у тебя собственная комната. Ты ешь и пьешь не хуже писца. У тебя есть хорошая одежда, а ты, – он взялся за видавшую виды накидку Шуфоя, – продолжаешь одеваться, как бедный родственник.
Глаза Шуфоя заблестели, когда он услышал от хозяина известную поговорку.
– Вижу, ты помнишь эту поговорку, – отметил Амеротк. – Но правду не спрячешь. Зачем все это? – Он похлопал по узлу с амулетами. – Ты же не маг, не заклинатель!
– Как прошло заседание совета? – поинтересовался Шуфой с туманным выражением в глазах.
– Не уходи от ответа! – резко бросил Амеротк. Где ты достаешь всю эту ерунду? А где прячешь? И куда деваешь барыши?
– Прошлой ночью мне снился сон, – раскачиваясь вперед-назад, заговорил Шуфой. – Мне снилось, что я поймал бегемота и разделываю его. Это означает, что мы с вами будем пировать во дворцах. А потом мне приснилось, что я соединился со своей сестрой.