Он прибрал у себя на столе. Написал себе записку — не забыть позвонить сестре — и прилепил ее на телефон. Потом позвонил домой Йорану Буману.
— Как дела? — спросил Буман.
— Кое-что есть, — сказал Валландер. — Будем работать.
— Вообще-то у меня есть для тебя неплохие новости.
— Я так и думал.
— Ребята в Сёльвесборге нашли-таки Нильса Веландера. У него катер на какой-то верфи, и он иногда им пользуется. Завтра у меня будет протокол допроса, но самое важное я знаю. Он утверждает, что деньги в пакете — от продажи его эротического белья. И он согласен обменять купюры, так что мы можем проверить отпечатки пальцев.
— Фёренингсбанк в Истаде, — сказал Курт Валландер. — Надо узнать, не могут ли они отследить номера купюр.
— Деньги будут завтра. Но, честно говоря, я не думаю, что это тот, кто нам нужен.
— Почему?
— Даже не знаю.
— Ты что-то сказал про неплохие новости.
— Тоже есть. Перехожу к третьей даме. Я подумал, что ты не будешь против, если я займусь ею сам.
— Конечно нет.
— Если ты помнишь, ее зовут Эллен Магнуссон. Ей шестьдесят лет, она работает здесь в аптеке. Один раз я уже с ней сталкивался. Несколько лет назад она сбила дорожного рабочего недалеко от аэропорта Эверёд. Утверждала, что ее ослепило солнце. Похоже, так оно и было. В пятьдесят пятом она родила сына. Записала, что отец неизвестен. Сына зовут Эрик, он живет в Мальмё, работает в муниципальном управлении. Когда я к ней приехал, она перепугалась. У меня такое чувство, что она ждала прихода полиции. Отрицает, что Юханнес Лёвгрен отец ее ребенка, но я совершенно явно чувствую, что врет. Если ты доверяешь моему чутью, я бы предложил сосредоточиться на ней. Я, конечно, не упускаю из виду этого птицелова и его мамашу.
— В ближайшие сутки у меня не будет времени ни на что, кроме убийства в лагере. Я тебе очень благодарен за помощь.
— Я бумаги пришлю, — сказал Буман. — И деньги. Тебе надо расписаться в получении.
— А когда же мы выпьем виски? — спросил Курт Валландер. — Хоть бы поскорее закончить со всем этим.
— В марте будет семинар в замке Снугехольм. Новые маршруты наркотрафика на востоке. Подходит?
— Еще бы, — сказал Курт Валландер.
Он повесил трубку и пошел к Мартинссону узнать, не поступило ли каких сведений о «ситроене».
Мартинссон покачал головой: пока ничего.
Валландер вернулся в кабинет и положил ноги на стол. Половина двенадцатого. Мысли постепенно приходили в порядок. Сначала он методично прошел от начала до конца все, что касалось убийства в лагере. Не забыл ли чего? Нет ли какой-нибудь неувязки в предложенной Рюдбергом версии убийства? Может быть, чем-то надо заняться немедленно?
Как будто бы нет. Все идет своим чередом. В первый же день трудно было добиться лучшего результата. Теперь только ждать, что скажут криминалисты, и искать загадочный «ситроен».
Он сменил позу, развязал галстук и задумался над тем, что ему сказал Йоран Буман. Он доверял Йорану на все сто процентов.
И, если Буману показалось, что женщина врет, значит, так оно и есть. Но почему он так легко отнесся к Нильсу Веландеру?
Он снял ноги со стола и придвинул к себе чистый лист бумаги. Написал памятную записку, что ему надо успеть за ближайшие дни. Он решил также добиться доступа в отделение Фёренингсбанка завтра же, хоть это и суббота.
Закончив, он поднялся, чтобы размяться. Шел первый час ночи. В коридоре слышались голоса Мартинссона и Ханссона, но о чем они говорят, он не уловил.
Перед окном качался на ветру уличный фонарь. Валландер чувствовал себя грязным и потным. Не пойти ли вниз принять душ? Он открыл окно и глубоко вдохнул холодный воздух. Дождь, похоже, кончился.
И все-таки покоя на душе не было. Как они смогут предотвратить следующее убийство?
А подонки теперь грозятся убить женщину — за Марию Лёвгрен. Он опять сел за стол и взял папку с перечнем лагерей беженцев в Сконе.
Вряд ли убийца вернется в Хагехольм. У него достаточно и других вариантов. И если жертва будет выбрана так же произвольно, как в Хагехольме, найти его будет трудно.
Потребовать, чтобы беженцы не выходили из лагеря? Но это невозможно.
Он отодвинул папку и заправил в пишущую машинку чистый лист.
Дверь отворилась, и вошел Сведберг.
— Есть новости? — спросил Валландер.
— Вообще-то да, — сказал Сведберг. Вид у него был несчастный.
— Что такое?
— Даже не знаю, как сказать. Только сейчас позвонил один фермер из Лёдерупа.
— Видел «ситроен»?
— Нет. Говорит, что видел твоего отца. Он шел по полю в пижаме. С чемоданом в руках.
Курт Валландер замер пораженный.
— Не может быть!
— Не похоже, что мужик это придумал. Он вообще-то с тобой хотел поговорить. Но его по ошибке соединили со мной. Я думаю, тебе надо что-то предпринять.
Валландер сидел неподвижно, уставившись в одному ему ведомую точку в пространстве.
Потом встал.
— На каком поле он его видел?
— Твой отец шел в сторону шоссе.
— Я поехал. Скажи, что мне нужна машина с рацией, чтобы вы меня могли найти в случае чего.
— Хочешь, я поеду с тобой или кто-то еще?
Курт покачал головой:
— Отец впал в детство. Я должен попытаться пристроить его куда-то, где за ним был бы уход.
Сведберг принес ему ключи от машины.
Когда Валландер выходил из здания, он приметил в тени мужскую фигуру. Это был журналист из вечерней газеты.
— Не хочу, чтобы он за мной увязался.
Сведберг понимающе кивнул:
— Подожди, пока я сдам назад. Встану перед его машиной и сделаю вид, что мотор заглох. Тогда можешь ехать.
Курт Валландер сел за руль. Он увидел, как журналист побежал к своей машине. Через полминуты появился Сведберг на своем «форде». Отрезав журналисту путь, он заглушил мотор.
Курт Валландер повернул ключ зажигания и уехал.
Он ехал быстро. Даже слишком быстро. Наплевал на знак ограничения скорости в Сандскугене. Машин почти не было. Дорогу то и дело перебегали испуганные зайцы.
Ему не пришлось долго искать. В свете фар он увидел, как отец босиком идет по пашне. Он узнал его пижаму в голубую полоску. На голове — старая шляпа. В руке — чемодан. Он раздраженно поднял руку, чтобы защититься от света фар, потом отвернулся и пошел дальше. Он шагал энергично, как будто перед ним была ясная цель.
Валландер выключил двигатель, оставив фары включенными. Он вышел на пашню.