– Вы не придаете большого значения чувствам, не так ли?
– Я придаю значение цифрам и тому, что можно увидеть и измерить, а не абстрактным понятиям, высосанным из пальца.
Таким, как обещания и красивые слова, которые ничего не значат.
Лиз прекрасно знала, что имеет в виду Чарльз. Как бы ей хотелось этого не знать!
– Зачем придавать значение тому, что тебя подведет? – согласилась она.
– Точно, – ответил Чарльз, встретившись с ней взглядом. Она увидела в глубине его синих глаз удивление и понимание. – Чувства затуманивают здравый смысл, поэтому их лучше избегать.
Такая позиция не предвещает ничего хорошего для «Бишоп Пейпер».
– Вы правы, – согласилась Лиз. – Вы совсем не такой, как ваш отец.
– Я же вам говорил.
Лиз не знала, что сказать. Инстинкты и опыт говорили, что ей следует ненавидеть человека, для которого «Бишоп Пейпер» – всего лишь столбцы цифр в балансовом отчете, но что-то ее удерживало. Его высокомерный тон звучал принужденно, защита его точки зрения была слишком эмоциональной. Вместо того чтобы его возненавидеть, она прониклась к нему сочувствием. Может, Ледяной король не такой ужасный, как все думают? Она укрепилась в своих подозрениях, когда они друг за другом вышли из лифта, и Чарльз остановил ее, взяв за локоть. Она повернулась, и их взгляды встретились.
– Что бы вы там ни думали, во время встречи вы были великолепны. Я рад, что вы там были.
Лиз запретила себе радоваться его комплименту.
Она оказалась права насчет заторов на дорогах. Вчерашний снегопад активизировал любителей лыжного спорта. Это благоприятно для экономики Нью-Гэмпшира, но плохо для всех, кто выезжает на дорогу в пятницу во второй половине дня. Всякий раз нажимая на тормоз, Лиз чувствовала, как стрелки на часах неумолимо приближаются к половине седьмого. Черт побери, она пропустит начало матча.
Разочарованный вздох Чарльза, сидящего рядом, отразил то, что чувствовала она. По крайней мере, часть этого. Она сомневалась, что он страдает из-за внутреннего напряжения, вызванного тем, что они находятся вдвоем в замкнутом тесном пространстве. Каждый его вдох и выдох, каждое движение напоминали ей о его присутствии. Ей было жарко, и печка была тут ни при чем. Странно, что такой холодный, отстраненный человек может излучать столько тепла.
Наконец они поравнялись с дорожным указателем, который сообщал, что до нужного съезда остается пара миль.
– Движение просто ужасное, – заметил Чарльз.
– Учитывая то, какой сильный был накануне снегопад, нам еще повезло.
Лиз посмотрела на часы на приборной панели. Уже шесть двадцать семь, а ей еще нужно проползти оставшиеся две мили, съехать с шоссе, отвезти Чарльза домой и добраться до стадиона во Франклине. В лучшем случае она успеет к последнему периоду, и то только если Чарльз не захочет заглянуть в офис.
– У вас какие-то проблемы? – спросил он.
– Что заставляет вас так думать?
– Всякий раз нажимая на тормоз, вы раздраженно вздыхаете и начинаете барабанить пальцами по рулю. У вас какие-то планы на сегодняшний вечер, и вы опаздываете?
– Школьный матч. Сбрасывание в шесть тридцать.
– Хоккей?
– Да. Команда моего сына играет против своего главного соперника.
– И вы собираетесь там присутствовать? В пятницу вечером?
– Разумеется. Я стараюсь не пропускать ни одного матча.
– Любопытно.
– Не знаю. Если вы спросите Эндрю, он вам скажет, что мое присутствие не обязательно.
– Тогда зачем вы ходите на все матчи?
– Я знаю, сейчас это, возможно, не имеет для него значения, но через много лет он будет помнить, что я была рядом с ним в такие важные для него моменты.
– И ему будет не в чем вас упрекнуть.
«Точно», – подумала Лиз.
Поток машин перед ними замедлился. Она мысленно подсчитала оставшееся время в пути. Гилмор будет через пятнадцать минут после съезда с трассы. Еще пятнадцать—двадцать минут займет путь до дома Чарльза. Еще десять – до Франклина…
Пошло все к черту! Она сказала Эндрю, что будет присутствовать на игре, и не собирается нарушать свое слово только потому, что ее босс заставил ее выполнять обязанности шофера. После встречи в ресторане, во время которой она чувствовала себя бедной родственницей, Чарльз заслуживает маленькой мести.
Они медленно двигались к съезду с автострады. Поднявшись на него, Лиз повернула не направо – в сторону Гилмора, а налево – в направлении Франклина.
* * *
Они вошли в вестибюль стадиона в начале второго периода.
– Как так получилось, что ваш сын играет за команду средней школы Гилмора, а все матчи проходят в соседнем городе? – спросил Чарльз.
– Прошлым летом в стадион в Гилморе ударила молния, и он сгорел. Кофе хотите?
– Нет, спасибо. – Чарльз с отвращением посмотрел на торговый автомат с горячими напитками. – Это не кофе, а коричневая бурда.
– Как хотите, – ответила Лиз, ожидая, когда аппарат нальет ей стакан горячего кофе. – Возле льда холодно.
– Не волнуйтесь, я выживу, – мрачно улыбнулся он.
Лиз нисколько в этом не сомневалась, равно как и в том, что позже ей придется расплачиваться за свой самовольный поступок. Чарльз выглядел невозмутимым, но она знала, что внешнее спокойствие обманчиво.
– Почему в Гилморе не построят новый стадион? – спросил он, отодвинув ногу в дорогом ботинке от лужицы из пролитого кем-то напитка.
Бросив взгляд на табло, Лиз обнаружила, что счет еще не открыт. Хорошо, что она почти ничего не пропустила.
– Власти города обещали его построить, как только получат на это средства, – ответила она. – До тех пор нам придется ездить во Франклин.
– Что вы говорите!
Она не стала ему объяснять, что власти до сих пор не выделили из городского бюджета средства на строительство катка, потому что рассчитывали на помощь Рона Бишопа. К сожалению, он не успел перечислить деньги.
Когда они вышли к трибунам, зрители начали бросать на них любопытные взгляды и перешептываться. В спешке Лиз забыла, что родители трети игроков команды Гилмора работают в «Бишоп Пейпер». Наверное, привезти сюда Чарльза было плохой идеей.
Чувствуя на себе десятки взглядов, она указала Чарльзу на секцию мест слева от них.
– Я обычно сижу в третьем ряду сверху, – сказала она.
– Так пойдемте туда.
Лиз помедлила, вспомнив, что вчера он попал в аварию.
– Думаю, в верхнем ряду вам будет удобнее. Вы сможете прислониться к стене.
– Почему вы… – Он наморщил лоб в замешательстве.