Артем укоризненно посмотрел на Габи.
— Откуда такой фатализм? Ты пойми, у меня на лодке есть рентген. Там я тебя гораздо быстрее на ноги поставлю.
— Я покажу, где двенадцатый причал. В темноте ты еще успеешь покинуть порт. А я пойду своей дорогой.
— Ты что, дура? — Артем встряхнул Габи за плечи. — Я предлагаю тебе жизнь! Да и что мне причал, если я даже не смогу завести катер?
— Теперь послушай меня, доктор! — к удивлению Артема, в голосе девушки зазвучал металл. — Ты заигрался в Бога. Дам жизнь — не дам! Всего несколько часов назад я потеряла отца и мать! Теперь я хочу лишь одного — добраться туда, где я родилась, и спокойно прожить отпущенное мне время. А ты можешь идти куда хочешь. Ищи свою лодку! Не сможешь завести катер, так хоть добирайся вплавь! Мне все равно. Плавать-то ты хоть умеешь?
— Умею, — буркнул Артем. — Куда идти?
С досады он хотел отшвырнуть ненавистную сумку, но профессиональный инстинкт победил эмоции. Вспомнив, сколько там медицинского добра, он перекинул ее на другое плечо и собрался уходить.
— Вниз по тропе. Как увидишь кран, справа будет деревянный причал. Там двенадцатый и тринадцатый рядом.
— Ну что ж, — Артем грустно вздохнул и посмотрел, куда показывала Габи. — Вдвоем у нас было больше шансов выбраться из этой передряги. Во всяком случае, у меня их теперь нет. Но если ты так решила… Удачи тебе, строптивая немка. Привет бабушке!
Гордо вскинув голову, Артем пошел вниз по склону. Камни с шумом покатились из-под ног. Шагать было трудно, ноги то и дело разъезжались на гладких валунах. Пройдя несколько шагов, он обратил внимание, что слышит только себя. Замедлив шаг, Артем прислушался, а затем, остановившись, обернулся. Габи стояла неподвижно и смотрела ему вслед. Не удержавшись, Артем с тоской в голосе спросил:
— А может, со мной?
Сердце радостно подпрыгнуло, когда он увидел, что Габи медленно пошла в его сторону.
— Я так рад, что ты передумала! — искренне обрадовался доктор.
— Кто-то же должен помочь тебе завести катер.
— Да, да! Одному мне никак не справиться. Вместе мы — сила! — не умолкал Артем.
Но не удержался и с улыбкой подумал: «свыклась она с болезнью»! Конечно! Рассказывай кому-нибудь другому. С этим свыкнуться невозможно. Жить хотят даже самые безнадежные фаталисты. Хотелось поиграть у меня на нервах? Ну что же, все равно победил я. Удивительно другое: что я-то в ней нашел?
Катер стоял на том же месте, где они с Вилли оставили его, вернувшись из морского вояжа. Габи уверенно перепрыгнула через борт и начала возиться с управлением. Артем опасливо озирался, но вокруг царила тишина. Наконец двигатель выплюнул облако дыма и басисто заурчал. Девушка, как заправский моряк, сбросила с борта удерживающий канат. Катер отошел от причала. Пройдя почти вплотную с ржавым бортом стоявшего на якоре транспорта, Габи направила катер на погашенные маяки. Артем с опаской посмотрел на проплывшие вблизи темные иллюминаторы.
— Ты бы поосторожней. А то заметят.
— Отцовский катер знают все! Никто не посмеет остановить нас. Да и темно еще.
Они проплывали мимо затопленных, разбитых, и брошенных кораблей. Их немыслимые нагромождения во мраке превращались в жутких монстров. Артем поежился.
«У тебя слишком богатое воображение, доктор, — подумал он, всматриваясь в темноту. — А вот это очень похоже на рубку „Дмитрия Новгородского“, если бы увидел где-то в море, то точно бы поверил». Артем посмотрел на стрелки светящихся часов на приборной доске. Половина третьего. Скоро начнет светать. Надо торопиться.
— А мы можем быстрее?
— Успеем, — не оборачиваясь, ответила Габи.
Все ее внимание было приковано к приближающимся маякам. Наконец они проплыли с обеих сторон мрачными столбами и исчезли за спиной.
— Куда плыть?
— А мы где? — перегнувшись через борт, спросил Артем.
— В море.
— Смешно.
Он по-ленински вытянул руку в сторону открытого моря и уверенно сказал:
— Туда!
— И это все?! — лицо Габи вытянулось. — Ты хоть смотрел, каким курсом вы плыли?
Но увидев растерянное лицо доктора, она с надеждой спросила:
— Может, звезды видел? Ты Полярную звезду знаешь? Или координаты запомнил?
— Это ты сейчас с кем разговаривала? — попытался отшутиться Артем. Но, увидев мрачное лицо Габи, начал оправдываться: — Не было звезд. Солнце садилось. Вилли что-то говорил про секстант, но я не запомнил.
— Да… Так куда нам плыть? Где садилось солнце?
Артем покрутил головой и не очень уверенно показал вперед:
— Там.
— Что ж ты за моряк такой, если в море как слепой котенок.
— А это уж кто на что учился! — вспылил Артем.
— Я на матроса не училась, но что такое курс, знаю.
— У тебя наследственное. Говорю, плыви прямо, а там разберемся.
Габи пожала плечами и двинула вперед ручку газа двигателя. Катер поднял волну и побежал в скрывающую горизонт темноту.
— Мы примерно час плыли! — пытался хоть как-то помочь Артем, но тут же с сомнением добавил: — Или больше? Не помню.
Габи, ничего не говоря, улыбнулась и, взглянув на указатель, запомнила курс, которым они отошли в море. Низкие облака постепенно светлели, в разрывах показалась утренняя звезда, и позади забрезжили первые признаки рассвета. Предоставив Габи управлять катером и чувствуя, что разговор не получается, Артем втиснулся в тесную каюту и пошарил по столу и темным полкам. Рука наткнулась на термос. Он еще был теплый. Вспомнился Вилли. Всего несколько часов назад адъютант предлагал ему кофе. Всего несколько часов, а столько событий и перевернувшийся вверх ногами мир.
«Жаль его, — подумал Артем. — Хороший был парень, несмотря на то, что немец. Мы вполне могли бы стать друзьями».
Отвинтив крышку-чашку, он плеснул из термоса. В нос ударил запах жженого ячменя. Скривившись, Артем выглянул в раскрытую дверь и протянул кофе.
— Будешь? А настоящего кофе нет? Я привык к настоящему.
Габи удивленно взглянула на него и спросила:
— В России растет настоящий кофе?
— Не растет. Но там он есть.
«Господи, что я несу! — вдруг сообразил Артем. — Какой сейчас в России кофе? Я все время забываю, где я нахожусь!»
Затем ему пришло в голову, что уже полгода, как длится блокада его родного Санкт-Петербурга.
— Габи, а ты знаешь о блокаде Ленинграда?
— Где это?
— У меня в России. Я видел фотографии — это ужас. Изможденные дети, люди, превратившиеся в тени. Крыса на обед была деликатесом. А сделали это твои соотечественники. Ты съела бы сейчас крысу?