Купрейчик заставил себя дочитать до конца и, еле сдерживаясь от гнева, сказал:
— Случай с мальчишками описан правильно, только мотивы не те, а обвинения в мой адрес — беспочвенные и грязные. — Капитан положил перед начальником управления материалы и подробно доложил, что произошло.
Полковник слушал молча, только по его худому лицу быстро ходили желваки, тяжелый взгляд уперся в какую-то точку на столе, словно ему, пожилому, никогда не боявшемуся смотреть правде в глаза человеку, сейчас было стыдно перед своим подчиненным.
Купрейчик замолчал, и в кабинете наступила тишина. Она затягивалась и делалась все более неловкой. Капитан, понимая, что любая проверка требует письменного объяснения, предложил:
— Мне написать...
Но полковник не дал ему договорить:
— Не надо. Я сам напишу. — Увидев, как удивленно посмотрел на него капитан, добавил: — Составлю справку, что разобрался лично, и — делу конец. Ну, а что касается Баранника, то не удивляйтесь. Я в его личном деле видел, что он не первый раз пишет такие рапорты. Правда, ни одного рапорта с просьбой направить его на фронт не нашел. Мы подумаем, какую работу ему поручить, чтобы он в конце концов смог справиться с ней.
Полковник что-то достал из выдвижного ящика, спрятал руку за спину, улыбаясь обошел стол, остановился возле Купрейчика. Капитан встал. Продолжая улыбаться, начальник управления сказал:
— А теперь, Алексей Васильевич, поговорим на более приятную тему. — И он протянул Купрейчику новые майорские погоны. — Надевайте, вот эти! Только что пришел приказ о присвоении вам звания майора милиции. Поздравляю!
Купрейчик растерялся и по-мальчишески пробормотал «спасибо»...
Он вышел на улицу со смешанным чувством огорчения и радости. Казалось, и огорчаться нет оснований. Начальник управления все понял сразу же, но в душе Алексея осталось неприятное чувство соприкосновения с подлостью. Мысли о новом звании, майорских погонах отодвинулись на задний план. «Что делать? — думал Купрейчик о своем заместителе. — Как с ним работать? Откуда у него столько злобы, зависти, недоброжелательности?»
Задумавшись, он не заметил, как подъехали к отделению милиции. Купрейчик вышел из кабины полуторки и сразу же столкнулся с Баранником. Тот от неожиданности остановился и удивленно смотрел на грудь начальника, украшенную четырьмя боевыми орденами и пятью медалями. Чего-чего, а этого наверняка Баранник не ожидал. Он считал Купрейчика выскочкой, чьим-то любимчиком. А перед ним стоял боевой командир. Баранник с помрачневшим лицом молча отошел от крыльца.
Купрейчик вошел в свой кабинет, и тут же появился дежурный:
— Товарищ капитан, вас уже больше часа дожидается мальчишка.
— А в чем дело?
— Он утверждает, что в стоге сена, расположенном на окраине города, как раз на границе с территорией второго отделения, уже несколько ночей подряд прячется неизвестный мужчина с автоматом.
— А что, некому было побеседовать с мальчишкой, что заставили его ждать?
— Я доложил майору Бараннику, но он ответил, что занят, и приказал ждать вас.
— Приведите мальчишку.
Вскоре в кабинет вошел щупленький, с худым загорелым лицом парнишка. Волнуясь, он рассказал о неизвестном. Купрейчик тут же позвонил Горчакову. Сообщил о рассказе мальчика и предложил:
— Семен Антонович, выделяй двух человек, и я дам пару своих, пусть задержат этого автоматчика.
— Хорошо. К вечеру у тебя будут Подрезов и Славин. Хлопцы опытные, надежные...
Купрейчик договорился с парнем, что тот придет вечером в отделение, и отпустил его. Затем вызвал к себе оперуполномоченного уголовного розыска Новикова. Ввел его в курс дела и приказал вместе еще с одним сотрудником готовиться к ночной операции.
Новиков ушел, а на сердце Купрейчика стало неспокойно. Тревога становилась все сильнее и сильнее. Не помогло даже то, что начальник отделения сразу же с головой ушел в работу. Надо было подписать обвинительное заключение по делу о краже из квартир. Затем вместе со старшиной отдела осмотрел вновь отремонтированную конюшню, проверил, все ли в порядке в дежурной комнате, побеседовал с доставленными в милицию мужем и женой, которые, подогретые спиртным, устроили между собой драку. И все это время Купрейчик пытался понять, что его тревожит. Наконец, когда вернулся в кабинет, он понял, что его беспокоит то, что на задержание вооруженного автоматом мужчины пойдет и Славин. В памяти сразу же всплыла гибель Мочалова. И вот теперь второй брат шел навстречу опасности.
Подумав, Купрейчик потянулся к телефонному аппарату и пригласил к себе Новикова. Через минуту лейтенант был в кабинете. Купрейчик сказал:
— Иван Иванович, вместе с Подрезовым и Славиным со второго отделения пойдем я и ты. Больше людей брать не будем. С собой возьмем оружие и фонари, прихвати кусок веревки. Иди готовься, а ко мне пригласи майора Баранника.
Новиков вышел, а минут через пять в кабинет вошел Баранник:
— Вызывали?
— Да, приглашал. Я сегодня ночью буду занят в одной операции, так что вы проконтролируйте работу отделения.
Баранник стоял по стойке «смирно», с каменно непроницаемым лицом. Но Купрейчик по его быстрым настороженным взглядам, которые он изредка бросал на начальника, видел, что его очень интересует, знает ли Купрейчик о его рапорте. Купрейчик говорил спокойно, ровно, и Баранник облегченно вздохнул: «Значит, еще не знает».
А Купрейчик поспешил домой, чтобы сменить форменный костюм на гражданскую одежду.
Ночи стали холоднее. Приближалась осень. Холодный белесый туман уже хозяйничал на полях, в лесах, застревая в низинах, по утрам цеплялся за кроны деревьев, долго висел в воздухе.
Мальчишка-проводник оказался не только сообразительным, но и наблюдательным. Он хорошо ориентировался в темноте и вывел работников милиции прямо на стог. Провожать его к дому пошел Подрезов, а когда возвращался, то за него пришлось Славину, Купрейчику и Новикову поволноваться. Он с трудом отыскал стог. Наконец все были в сборе. Начали думать, где устроиться. Нора, которую соорудил неизвестный, находилась со стороны леса. Подрезов предложил спрятаться на верху стога. Но, подумав, они отбросили эту мысль. Пока спустишься вниз, наделаешь столько шуму, что и мертвый проснется. Немного погодя приняли предложение Славина. Сделали себе нору недалеко от уже имевшейся, только их нора имела два лаза. Пригодился партизанский опыт Славина, который быстро и умело приготовил для них укрытие. Неизвестного решили брать сонным. Купрейчик распределил обязанности: Подрезов и Новиков должны напасть на него прямо из своей норы, а Славин воспользуется его же лазом. Купрейчик будет следить за борьбой и сразу же бросится на помощь туда, где будет нужнее. Решили, что спать будут по очереди: один дежурит два часа, а трое будут отдыхать. В темноте пригодились часы Славина. Они были со светящимся циферблатом. Зарядили пистолеты и замерли. Первым вызвался дежурить Новиков, но вряд ли и остальные могли сразу уснуть. И они действительно делали вид, что спят, а на самом деле думали каждый о своем. Купрейчику вспомнились тревожные ночи в тылу врага, боевые друзья-разведчики. Подрезов, вдыхая пьянящий запах сена, с грустью вспоминал детство в деревне, родителей, которые рано умерли.