— Убийца — кофейный автомат! — выкрикнула уже знакомая Надежде сухопарая тетка, вынырнув из-за колонны.

— Маргарита Федоровна! — в сердцах воскликнул продавец. — Вы что же это хулиганите?

А еще пожилая женщина! Я милицию вызову!

— Я сама милицию вызову! — отозвалась его бывшая теща. — Я тебя, паразита, непременно выведу на чистую воду! У тебя весь товар, как пить дать, левый! И еще пожилой меня обзываешь!

С этими словами тетка вытащила из сумочки большой черный свисток и огласила весь зал заливистой трелью характерного милицейского звучания. Вокруг лотка началась настоящая суматоха, такая, какая бывает в муравейнике, если сунуть в него палку. Через зал поспешали на свист два пузатых приземистых милиционера, похожих, как родные братья.

— Да что же это такое! — продавец схватился за голову. — Уже и с женой развелся, а от тещи житья нет! Мало того, что из-за нее никакой торговли, так еще и книжек под шумок наворуют Нет, Маргарита Федоровна, как хотите, а я вас сдам сегодня в милицию!

Однако хитрой тещи давно уже и след простыл. Устроив заварушку и подгадив бывшему зятю, она ввинтилась в толпу и растворилась в ней без следа, как ложка растворимого кофе в стакане кипятка. Милиционеры добрались до лотка, и один из них сурово осведомился:

— Ну что, Птицын, опять от твоей точки шум и беспорядок происходит? Ох, дождешься ты, закроем мы тебя на фиг! Никакой от тебя прибыли, а только одна постоянная головная боль!

— Ну, мужики, это все она, теща моя бывшая!

Это через нее, заразу, каждый день такие неприятности.. Хоть бы вы ее для острастки забрали разок, в воспитательных целях!

— Мужчина в своей семье обязан самостоятельно порядок поддерживать! — авторитетно проговорил милиционер. — А мы, как право.. охранительные органы, не обязаны в ваши семейные отношения впутываться! У нас и без твоей тещи достаточно заморочек! — с этими словами он протянул книгопродавцу руку характерным, известным каждому жестом.

Продавец, тяжело вздохнув, вложил в его толстую ладонь сложенную вдвое купюру.

Надежда Николаевна решила воспользоваться царящим вокруг лотка нездоровым возбуждением. Она ткнула Кулика в бок, чтобы привлечь его внимание, и быстро зашептала:

— Бегите вон туда, влево, там сейчас толпа повалит. Смешайтесь с ней и сразу спускайтесь в метро. Он вас потеряет…

— А чемодан? — озабоченно спросил мужчина.

Надежде очень хотелось поскорее избавиться от чужого чемодана, но она понимала, что Кулик, при его беспомощности, непременно попадет в руки преследователей и потеряет чемодан, если передать его сейчас. С одной стороны, Надежде в общем-то должно быть все равно, что там дальше будет с Куликом и чемоданом. И внутренний голос советовал сунуть недотепе ключ и быстро бежать отсюда куда подальше. Лучше всего домой — смотреть по телевизору дневной сериал и гладить мужу рубашки. С другой же стороны, гладить мужские рубашки — ужасно скучное и неблагодарное занятие. Времени уходит много, а результат крошечный. На каждую рубашку Надежда тратит минут по пятнадцать, это если не отвлекаться на сериал и телефонные звонки. Меняет же муж их каждый день. Вот и получается, что часа за два каторжного труда она обеспечивает себе покой в смысле рубашек всего лишь на пять рабочих дней. Так что бог с ними, с рубашками, подождут, никуда не денутся. Нужно приглядеть за Куликом, Надежда почти уверена, что без нее он пропадет совсем.

Поэтому она вполголоса добавила:

— Сегодня ничего не выйдет, договоримся о новой встрече. Только следующий раз будьте внимательны и не приведите за собой хвост!

И еще очень вас прошу — не звоните мне по вечерам! Я приличная замужняя женщина, и вы ставите меня в неловкое положение…

— А днем вас никогда нет дома! — огрызнулся Кулик.

— А вы откуда знаете? — удивилась Надежда. Но, во всяком случае, звоните не позже семи вечера! Или вот что, — она нашарила в кармане бумажку с номером своего мобильного телефона.

Надежда никак не могла его запомнить и всегда носила в кармане готовую запись, мало ли понадобится. Она, не поворачиваясь, всунула бумажный комок в руку Кулика. — А сейчас — быстро! и с этими словами она незаметно подтолкнула Кулика влево.

Как раз в это время возле платформы остановился пригородный поезд, который Надежда Николаевна издали заметила, и из него высыпала толпа пассажиров. Кулик смешался с этой толпой и двинулся в сторону метро. Кудрявый брюнет устремился было за ним, но Надежда ткнула в него пальцем и закричала:

— Держите его! Он книгу спер!

Продавец, который и без того был на взводе, в один прыжок подлетел к брюнету и вцепился в его рукав.

— А ну, ворюга, отдай немедленно дюдик!

— Какой еще дюдик? — высоченный парень пытался стряхнуть продавца, но тот висел у него на плече, как бультерьер на медведе.

— А я почем знаю, какой ты детектив свистнул! — вопил продавец. — Какой спер, тот и отдавай, пока милиция не вернулась!

— Да не брал я никакого детектива! — вяло отбивался брюнет.

— А что же ты — любовный роман, что ли, украл? — продавец побагровел от возмущения.

Надежда не стала дожидаться завершения этого литературного конфликта и поспешила раствориться в толпе.

* * *

"Так я и знала! — сказала себе Надежда Николаевна, выходя на площадь перед вокзалом. Так я и думала, что ничего хорошего не получится из истории с чемоданом! Самая настоящая криминальная история, да еще с убийствами!

И я в ней замешана! Какой ужас!"

Однако, когда Надежда прислушалась к себе, то поняла, что она совсем не расстроена. Напротив, как не стыдно это признавать, Надежда Николаевна чувствует себя отлично, она бодра и полна энергии. Надежда вдохнула полной грудью холодный воздух, пропитанный выхлопными газами, и решила, что ей просто необходимо разобраться в истории с чемоданом и помочь несчастному Кулику. В том, что ему требуется помощь, она не сомневалась — такого недотепу каждый обманет. Его явно втянули в криминал помимо воли, обманом. Стало быть, Надежда должна взять бразды правления в свои руки.

И нечего ждать, когда Кулик позвонит, еще неизвестно, сколько он прокопается. Надежда должна ускорить события, а для этой цели следует навестить девицу из музея Панаева и расспросить ее, что же случилось на квартире у Кати.

Нужно это сделать прямо сейчас, чтобы день не пропал.

Внутренний голос оживился и тут же начал зудеть, чтобы Надежда бросила это дело, а лучше зашла бы вон в тот продуктовый магазин и купила мужу его любимого сыру, а коту — банку кошачьих консервов. Надежда согласилась с его требованиями, но, выйдя из магазина, направилась вовсе не к метро, а в другую сторону. Голос понял, что сегодня не его день, что Надежда закусила удила и спорить с ней бесполезно. Он обиделся и удалился исследовать глубины Надеждиной души.