— Затем через Южную Атлантику…
— …В бутылочное горлышко Гольфстрима между Ки-Уэст и Кубой, а оттуда в Бермудский треугольник с его кухней ураганов.
— Николас, ты не имеешь права сидеть и молчать, — негромко сказала она. — Ты просто обязан их остановить.
— Задачка не из легких. Впрочем, я буду действовать с этой стороны, у меня есть в арсенале дюжина приемчиков, но тебе тоже придется этим заняться. Саманта, для начала свяжись с Томом Паркером. Если надо, вытащи его из постели. Пусть ударит в набат в Вашингтоне, пусть привлекает все СМИ — телевидение, радио, прессу… Нам нужна конфронтация с «Амексом», их надо заставить выступить с заявлением.
Саманта подхватила логику действий.
— Задействуем «Гринпис», они устроят пикетирование завода в Галвестоне, где «Амекс» собирается перерабатывать кадмиевую нефть. Подключим все экологические агентства страны… Вонь поднимется, как от миллиона трупов! — пообещала она.
— Замечательно. Вот и займись этим, ладно? И не забудь, кстати, вовремя оторвать свой кругленький задик от кушетки, потому что я жду тебя на спуске «Морской ведьмы».
— Кругленький, оттого что жирненький, или он у меня как яблочко? — потребовала она уточнений.
— Да-да, наливное, — усмехаясь, успокоил Ник Саманту. — А я к этому времени успею заказать ужин в номер. На вилочном погрузчике.
До конца дня Николас сидел на телефоне, систематически прорабатывая длинный перечень, составленный с помощью диктофонной записи отчета Лазаруса.
Список открывался названиями компаний, которые ссудили капитал «Флотилии Кристи» на постройку «Золотого рассвета». Затем Ник занялся теми, кто выступил подписчиком страховки корпуса судна, а также участвовал в страховании потенциального экологического ущерба.
Составляя своего рода коммюнике, он не рискнул углубиться в узкоспецифические и конкретные детали, так как не хотел давать Александеру шанс ухватиться за какую-нибудь мелочь и устроить дымовую завесу, подав иск за клевету. Впрочем, в каждом случае Николас беседовал с высшим руководством компаний, причем со многими директорами и управляющими он и прежде был на короткой ноге. В любом случае в разговорах Ник упоминал достаточное количество фактов, показывая, насколько точно ему известна степень их участия в авантюре Дункана. Он предлагал вновь — и на этот раз тщательнее — обдумать весь проект, особенно в отношении страховки «Золотого рассвета» и контракта с «Ориент амекс».
В промежутках между звонками или во время паузы, пока секретари искали нужного человека, Ник разглядывал Вандомскую площадь и в очередной раз анализировал причины, по которым он взялся за это дело.
Человек с легкостью приписывает себе самые благородные побуждения. Море подарило Николасу замечательную жизнь, вознаградило богатством, репутацией и успехом. Наступила пора погасить хотя бы часть долга, пустить долю извлеченных материальных благ на защиту и охрану океана, подобно тому, как рачительный фермер заботится о земле… Мысль, конечно, правильная, однако сейчас, заглядывая под ее сияющую поверхность, он видел и тени менее привлекательные, если не сказать хищные — типа акулы или барракуды.
Возьмем, к примеру, гордость. «Золотой рассвет» был его творением, кульминацией труда всей жизни, своего рода лавровый венец карьеры. Но его отняли у Ника, отняли и покорежили. Но даже после того как и сам танкер, и весь чудесный проект покажут свою несостоятельность, обернутся катастрофой и великим горем, имя Николаса Берга всегда будет упоминаться рядом. Мир не забудет, что грандиозная задумка исходила именно от него.
А помимо гордости, была еще и ненависть. Дункан Александер отобрал у него жену и ребенка. Дункан Александер саму жизнь у него отнял. Дункан Александер был врагом, и, согласно правилам Ника, с ним надо сражаться с той же целеустремленностью и безжалостностью, что пронизывали все существование Николаса Берга.
Ник налил себе очередную чашку кофе и разжег сигару. Сидя в полном одиночестве среди роскоши люкс-номера, он мрачно задался вопросом: «Если бы речь шла о другом человеке и о другом судне, которое взялось перевозить нефть Эль-Барраса… стал бы я так рьяно протестовать?»
Вопрос, разумеется, и не предполагал ответа. Дункан Александер — враг.
Николас поднял трубку и набрал еще один номер. Предстоял разговор, который он так долго оттягивал. Ему не нужно было заглядывать в записную книжку, переплетенную в красную телячью кожу, чтобы найти в ней телефон особняка на Итон-сквер.
— Миссис Шантель Александер, пожалуйста.
— К сожалению, сэр, миссис Александер сейчас в Кап-Ферра.
— Ну разумеется, — буркнул Ник. — Спасибо.
— Туда можно позвонить. Телефонный но…
— Да-да, я знаю.
Понятно — забыл, какой сезон на дворе. Ник набрал еще один номер, на этот раз в городке на средиземноморском побережье.
— Резиденция миссис Александер. Питер Берг у телефона.
По жилам Николаса вместе с кровью побежала волна эмоций, от которых загорелись щеки и защипало в глазах.
— Привет, мой мальчик. — Его голос прозвучал неестественно, пожалуй даже, напыщенно.
— Отец! — Неприкрытый восторг. — Слушай, как… Добрый день, сэр. Вы получили мои письма?
— Нет… Какие письма? Ты их куда отправлял?
— На квартиру в Куинс-Гейт.
— О, я туда не заглядывал… — Николас прикинул время, — почти месяц.
— А я получил твои открытки, одну с Бермуд, другую из Флориды. Просто хотел тебе написать, что…
Последовал отчет о триумфах и катастрофах мальчишки-школьника.
— Сногсшибательные новости! Я тобой горжусь. — Слушая сына, Николас представил себе его лицо, и от этого защемило сердце: он мало, непростительно мало, времени уделяет сыну. Вот оно, чувство вины. Боль от потери. Лишь в такие минуты Ник позволял себе признать, как сильно тоскует по сыну. — Здорово, Питер, просто здорово…
Мальчик хотел рассказать все и сразу, сбиваясь, путаясь в новостях, которые он копил так долго. Перескакивал с пятого на десятое, потому что одно цеплялось за другое… И разумеется, наступил момент для неизбежного вопроса:
— Отец, когда можно к тебе приехать?
— Это, Питер, мне надо согласовать с твоей матерью. Но скоро. Я тебе обещаю. — «Нет, надо уходить со скользкого льда», — в отчаянии подумал Ник. — Как там поживает «Апаш»? Ты уже участвовал в гонках?
— Да, вчера. Мама купила мне новые териленовые паруса, красные с желтым.
Выяснилось, что «Апаш» не занял-таки первое место, однако Ник тут же узнал, что повинен вовсе не шкипер яхточки, а капризы ветра, неспортивное поведение конкурентов, которые все норовили ударить в борт, оказавшись с наветренной стороны, и, наконец, нахальный арбитр, вздумавший снять «Апаша» с гонок за то, что тот якобы стартовал раньше сигнального выстрела.