Она перетащила две тахты в гостевую комнату, а в спальне появилась огромная кровать. Лекса это устроило – теперь после секса он уходил спать с кровати на свою тахту в гостиную.
В поисках соперниц, которым Феликс мог безответственно скидывать свою сперму, Фея обшаривала все вещи, одежду и бумаги, которые он приносил домой. Накануне Нового года ему показали несколько снимков и записи телефонных разговоров – Фея наняла частного сыщика следить за мужем.
От абсурдности этой ситуации Феликс стал нервничать до спазмов в желудке. Контора разобралась с сыщиком. Фея получила поминутный перечень всего, что делал ее муж в течение двух недель, с фотографиями и записями телефонных переговоров. За такую отработку двухнедельной легенды с Феликса показательно вычли кругленькую сумму и настоятельно рекомендовали помочь жене в ее страстном стремлении к размножению, направить ее огромную энергию на благие цели продолжения рода. Во избежание подобных внештатных ситуаций, которые, учитывая особенности основной работы Феликса, исключают любых свидетелей типа сыщика.
Фея после «отчета сыщика» тоже притихла в предновогодней суете. В первых числах января Феликс сказал, что он начинает работать в ЦЕРНовском институте как штатный сотрудник, и они могут теперь поехать туда вдвоем. Фея кинулась ему на шею с криком: «У меня получилось!.. Получилось!» Феликс предложил это отметить, но Фея не отреагировала – отвлеклась на чемоданную возню. И Лекс остался в одиночестве среди разоренных шкафов, забытой грязной посуды и бегающей по квартире растрепанной блондинки. Он черкнул записку и, пока жена выясняла у кого-то по телефону, что носят зимой в Швейцарии и где удобней менять деньги – здесь или там, тихонько уехал на вокзал.
* * *
Из билетов был только плацкарт. Ему досталось верхнее место. Феликс воспользовался настоятельными рекомендациями наблюдавших его медиков – находясь по необходимости в большом скоплении народа, принимать успокоительное, чтобы случайные контакты не привели к внезапному и неконтролируемому импульсу. Он быстро заснул и отлично выспался. На рассвете пересел в электричку. Потом – два часа трясся на автобусе и еще тридцать минут на электричке.
Оказавшись, наконец, на нужной станции, Феликс обнаружил там в буфете чай, пирожки с капустой и грибами и ватрушки с творогом. Все оказалось неожиданно вкусным, поэтому Феликс поначалу воспринял информацию о его дальнейших передвижениях с оптимизмом сытого человека. Буфетчица сообщила, что до Полутьмы зимой можно добраться только на лыжах. На станции живет человек, который дает напрокат стертые лыжи по цене новых. Так что Феликс может потом оставить их себе на память. Обратно, к станции – тоже на лыжах. Всего получится километров двенадцать, но это – если напрямки. Идти нужно лесом, а «как он человек не здешний, значит, и дойти ему будет возможно, только если лыжня осталась, а лыжня могла занестись – вчера метелило».
– Что же у вас жители Полутьмы зимой на станцию только на лыжах попадают? – спросил Феликс с надеждой.
– Да какие там жители? Какие жители? Зачем им на станцию, а? – с пристрастием спросила буфетчица, обрадовавшись подвернувшемуся собеседнику.
– Ну, я не знаю, – Лекс опешил от ее напора.
– Вот то-то и оно, что не знаете! А я – знаю! Там из работающих одна Любка осталась, ей до рабочего поселка ловчее от дороги проезжей добираться, там теперь автобус пустили.
– А дорога?.. – успел вставить Лекс с надеждой.
– А дорога с другой стороны совсем, а от нее все одно – на лыжах! – радостно подсекла его буфетчица. – Те же шесть километров. Любка на свалке работает, на пятидневку из Полутьмы уезжает, у нее квартирка своя есть, хотя, поговаривают, живет она у мужика в поселке. Зажиточный. Лошадь имел, так возил ее на санях. А теперь лошадь пала, а он – возьми да эту лошадь...
– Простите, – перебил Лекс, – но как-то же у вас другие... люди добираются со станции в Полутьму?
– Вот смешной человек! – восхитилась буфетчица и доверчиво подалась к Феликсу, уложив на стойку грудь и полные руки. – Да кому там добираться? Осенью все, кто может – дачники или родня какая, – сматываются оттуда, пока землю на грунтовках не расквасило. Есть у нас один человек из администрации – сирот наблюдает, так даже он... – женщина многозначительно подняла указательный палец, – чтобы сироту проведать, на электричке едет и лыжи с собой везет. Вот вы, к кому туда едете?
– Я?.. – задумался Феликс. – Я еду просто посмотреть, у меня в Полутьме никого... Хотя, там живет человек по фамилии Крафт...
– К Немцу – я так и подумала! – Буфетчица в азарте шлепнула ладонью по стойке так, что Феликс вздрогнул. – Ну и на что вам этот бирюк сдался? Если вы без договора едете, он вам и двери не откроет, крошки хлеба не вынесет, воды...
– Минуточку! – Феликс поднял руки, сдаваясь. – Скажите, где лыжи можно купить.
– Так я же вам говорю – вчера метелило, ведь потеряете лыжню!..
– Не потеряю, – строго ответил Феликс.
– А волки? – не сдавалась буфетчица. – У нас тут, слыхали, мальчонку как раз из Полутьмы волки задрали! По телевизору даже показывали.
Феликс в запале уже собрался доложить ей, что каждую зиму оттягивается на горнолыжных склонах, и не где-нибудь, а в Швейцарии! – да вовремя опомнился и рассмеялся.
Буфетчица сразу приуныла и сказала, где можно купить лыжи.
Феликс вышел на площадь перед вокзалом и увидел двух хорошо откормленных лошадей, запряженных в телегу на полозьях, и человека, который устанавливал на этой телеге коробки. Лекс решил поспрашивать и его на всякий случай и подошел.
– Я в приход еду, – покачал головой пожилой бородатый мужик, вытирая под носом меховой рукавицей. – Это не по пути. Это в другую сторону. А до Полутьмы можно на лыжах. – Тут он посмотрел на ботинки Лекса и покрутил головой, усмехаясь. – С такой обувкой в охотничьи лыжи впритирку не влезете.
– Не влезу?..
– Вы наших лыж не видели. Они короткие и широкие, с захваткой посередке, чтобы валенок было удобно совать. Даже и не знаю, что вы будете совать в захватку. Разве что попросите к лыжам валенки?..
Лекс потоптался, уже жалея, что приехал. Из окна станции на него смотрела буфетчица. От рельсов шел еще один человек с коробкой. Он был в длинной черной рясе под полушубком и в монашеской шапке.
«Наверное, коробки подвезли с электричкой», – тоскливо подумал Лекс, смутно представляя, что делать дальше. Он топтался, оглядываясь, и вдруг услышал:
– Мамонт?.. Лекс Мамонт?
Феликс несколько секунд вглядывался в лицо мужчины в рясе, застывшее в ожидании узнавания. Потом неуверенно усмехнулся:
– Евсюков?..
Он лихорадочно вспоминал имя студента, с которым подрался на последнем курсе.
– Зови меня Пантелей, мирское имя ни к чему. Как ты оказался в наших краях?
– В ваших краях? Это говоришь ты – сын московского академика?