– Восток, – заметил на это Хрустов. – А может, и испугался. Он ведь был по твоей милости неприкосновенным. Как главный владелец хлопковых плантаций и перерабатывающих фабрик. Ты не стал его тогда сажать как пособника фальшивомонетчиков, ты предложил ему должность. И все ему сходило с рук. А ну как вдруг по глупости лишиться такого покровителя!
– Что они будут делать с женщиной? – развел руками Корневич. – Ее надо держать в лаборатории и изучать! Мы отслеживаем каждый ее вздох, каждую минуту, она лежит в датчиках на всем теле, но обнаружить, куда девается ее вес, как и в какой момент она уменьшается, не можем!
– Не ожидал от тебя подобной тупости, – сказал Хрустов, подавив вдруг полыхнувшее в нем желание задушить Корневича. – Лежит в датчиках, да? И что, ты хочешь поймать момент, когда она станет просто оплодотворенной яйцеклеткой?!
– А ты хочешь стать тем, «кто ее найдет»?! Не глупи. Мне встречались разные аномалии, но беременные мужики не попадались. Сколько они тебе обещали за женщину?
– Много.
– Предлагаю такой вариант. Поскольку ее состояние ни к черту, держим на успокоительных: или орет, или плачет, я уже сам думал изменить режим содержания, так что ты попался кстати. Я предлагаю сделку.
– Я согласен на любые условия.
– Ты будешь находиться рядом с этой женщиной и в том месте, в каком захочешь. Но здесь, у нас в России. Иногда надо будет сдать анализы, зато места и условия проживания она и ты можете выбрать самые романтические. Устрой себе, Хрустов, в конце концов, медовый месяц сразу с женщиной, девушкой, подростком и потом ребенком – опустись до педофила, если тебе это необходимо. Ты заслужил, ты тогда ее очень хотел. Я не просто так предлагаю. Она тебя требовала. Она с тобой пойдет. Она тебя тогда тоже очень хотела. Можешь пригласить в это заветное место и адвоката, и турецкого сутенера, валяй, я только рад буду, мне для эксперимента чем больше народу, тем лучше. Но взамен ты уговоришь Еву Курганову отдать мне Сусанну Ли.
Хрустову показалось, что он проглотил язык и тот стал колом в гортани, мешая дышать.
– Почему Курганову? – спросил, когда сумел сглотнуть напряжение в горле.
– А эта сучка Ли каким-то образом пришла к самому высокоподготовленному агенту Службы и попросила убежища. Удивлен? Я знаю про тебя и про Курганову. Я знаю, что ты и подружку Евы Николаевны – психолога не пропустил, но это просто эротическое предположение. Слушай, скажи честно, – наклонился Корневич через столик с бутылками и орешками в хрустальной вазочке, – а американку? Сделал ты ее? Ну хоть раз, а?
– Эта Сусанна… – Хрустов махнул рукой в воздухе, – она тоже уменьшается?
– Нисколько. Она, наоборот, растет себе и всем портит жизнь.
– Я могу поговорить с Кургановой, и только! А она может послать меня подальше.
– Принято, – вдруг неожиданно для Хрустова обрадовался Корневич. – Я знаю, что вы уже давно не в сцепке. Поговори. Условий не ставлю. Объясни, что Вера – важней, а у доченьки мы только возьмем пару раз анализы, и все. Я на тебя надеюсь. Помогу, чем могу. – Корневич встал. – Подъезжай к медицинскому центру Службы, помнишь, где это? Как только поговоришь с Кургановой, так и подъезжай. Выдам тебе Веру Цареву под расписку. Только пойми правильно. Можешь предупредить Еву Николаевну, можешь нет – на твое усмотрение, но без пленки с этим разговором я женщину не отдам.
Хрустов вышел под серое мартовское небо и, не веря в то, что у него получилось – он играл совсем втемную, неожиданно для себя пробормотал, растирая руки мокрым снегом: «Вот так, и пусть тебя оттрахают в задницу все зубцы твоего Кремля, бухгалтер!»
Корневич, наблюдая за топчущимся у кустов Хрустовым, пожал плечами и решил, что эта дылда-американка каким-то редким ядом повредила отстрельщику не только желудок и сердечную мышцу, но и мозги попортила. Неужели этот идиот не понимает, что если Вера Царева уменьшается, то в момент своего исчезновения она должна объявиться… где? Вот именно, там же, где объявилась Сусанна Ли: в животе своей подруги. «Угадай с одного раза, кто родит свою мамочку?» И пусть сутенер и адвокат тешат себя иллюзиями бессмертия, пусть ловят исчезающую Веру. Сусанна Ли будет у него.
В девять тридцать утра Далила, пошатываясь, открыла дверь в квартиру на длинный звонок. Илия и Сусанна были голодны, возбуждены и полны самых невероятных планов, как им выйти из дома и затеряться в необъятных просторах Родины. Проснувшаяся от шума Ева пришла в кухню и слушала их, не говоря ни слова, только подставляя свою чашку под кофейник, как только Далила с этим кофейником подходила к столу.
В десять часов в одних плавках в кухню пришел Январь. Приступили к обсуждению утреннего обыска, который Далила совершенно проспала. Дети, оказывается, ушли из дома еще в полдевятого, о чем на столе лежала записка, написанная Кешей. Они ушли в магазин за покупками. Ева поднялась, вышла на балкон и осмотрела двор. Она никого не заметила, да и грош цена была бы той слежке, которая видна с балкона.
В десять двадцать вернувшиеся младшие, обнявшиеся нежно Сусанна и Илия, Далила с холодной сосиской на куске хлеба, Январь с мокрыми после душа волосами и Ева, которая иногда вздрагивала и зябко поводила плечами, собрались у телевизора. Январь обещал шоу. Шоу – это розыгрыш лотереи «Ключи от счастья». Совершенно лысый ведущий под визги и хлопки болельщиков, согнанных в яркий свет ламп, кричал, надуваясь напряжением, чтобы объяснить, как именно сейчас будет вращаться барабан, как будут из него вытаскивать шары с номером, потом вдруг опускал голос до загробного бормотания и обещал квартиру в центре Москвы, автомобиль и просто огромное количество разных денежных призов. Невыспавшаяся Ева начала зевать, у нее вообще была аллергия на телевизионные передачи, особенно на шоу, но когда поднялся шум и начали называть номера шаров, после третьей цифры – «ноль восемь! сорок два! пятьдесят три!» она оживилась и чисто механически пробормотала «семьдесят один и тридцать пять».
– Семьдесят один! – орал ведущий. – Тридцать пять! Покажите табло! Сколько человек выиграло однокомнатную квартиру? Один человек выиграл однокомнатную квартиру, вы видите номер его билета-а-а-а!!
– На этом чисто семейное шоу закончено, – объявил Январь и выключил телевизор.
– Это все? – не понял Кеша.
Малыши молча сползли с кровати и ушли на кухню доедать купленные с Кешей вкусности.
– Что вы затеяли? – спросил Илия, глядя то на Еву, то на Января.
Только Далила ничего не понимала.
– Это деньги за попавшего в аварию Карпелова, – сказал Январь. – Долго объяснять, но, если бы я попал в аварию вместе с ним, она бы выиграла двухкомнатную, это точно. Я с ним тогда не поехал, потому что хотел надраться, а он не хотел. Ты проснулась? – это Еве. – Теперь ты мне веришь? Поедешь на получение приза? А может, посмотрим парочку счастливчиков, которые получают сегодня?
– Не то слово, – дернулась, словно ото льда за шиворот, ошалевшая Ева.