— Конечно же ты ему понравилась! — сказала Бритта.
— Если я ему понравилась, — продолжала шептать Мири, — как ты думаешь, значит ли это…
В эту секунду вошла Олана, громко хлопнув дверью, и Мири принялась гадать, чем они успели так ее расстроить.
— К вам хочет обратиться главный делегат, — объявила наставница. — Постройтесь как полагается. Оставьте в покое свои постели. Если вы до сих пор их не заправили, то уже поздно. Выше голову, Герти. Не так высоко, Кэтар, а то ты похожа на солдата.
Наставница распахнула дверь, впуская главного делегата. Он осмотрел комнату, словно не замечая девушек, хотя Мири показалось, что его взгляд на секунду задержался на ее лице. Она поджала пальцы ног.
— Принц Стефан поручил мне поприветствовать вас этим утром и передать, что ваше общество вчера вечером доставило ему удовольствие. Он высоко оценил эту академию и юных дам из Эскеля.
Кое-кто из девушек захихикал. Мири застыла, ожидая, что последует дальше.
— Однако… — произнес главный делегат, и от этого единственного слова вся уверенность Мири куда-то улетучилась. — Однако принц должен сегодня вернуться в столицу. Он сожалеет об этом. Вскоре он снова нанесет вам визит для окончательного выбора.
В наступившей тишине Мири услышала, как где-то вдалеке заржала лошадь.
— Но очень скоро выпадет снег. Может быть, даже на следующей неделе, — чуть слышно произнесла Кэтар. — И тогда через перевал не перебраться до весны.
— В таком случае принц вернется весной, — сказал главный делегат.
Он поправил воротник, видимо натиравший ему шею, поклонился и ушел. Только несколько девушек смогли вспомнить, что нужно сделать реверанс на прощание. Мири не была в их числе.
Едва лишь закрылась дверь, по всей комнате разнеслись стоны. Мири вспомнила одну из песен, которую накануне исполняли музыкантши. Это была печальная песня, и инструменты надрывно рыдали от разочарования.
— Ты в порядке? — спросила Бритта.
Мири кивнула, но голова у нее слегка кружилась. На короткий миг она действительно поверила, что покинет гору, станет другим человеком, увидит мир, совершит великие дела. Теперь ее мечты стать принцессой растаяли, и она почувствовала себя ужасно глупо.
— Я думала, он дольше здесь пробудет, — сказала Бритта. — Мне почему-то казалось, что он обязательно сделает свой выбор до отъезда.
Мири снова кивнула, слишком униженная, чтобы говорить или даже поднять глаза на Бритту. Она привалилась к окну и наблюдала, как вся свита принца снимает палатки, седлает лошадей, собирает вещи и выезжает на извилистую дорогу, ведущую в горы.
Карета принца уезжала одной из последних, с опущенными занавесками. Мири не сводила глаз с золотой бахромы. На этот раз она не помахала рукой.
Громкий голос Оланы заставил всех умолкнуть:
— Как видно, вы за целый год так и не сумели навести на себя лоск.
— Это принц так сказал? — спросила Фрид. — Он поэтому уехал домой, не сделав выбор?
— А что еще это может означать? — рассердилась Олана. Ее лицо покрылось красными пятнами. Она была подавлена тем, что ее ученицы не сумели показать себя достойно и теперь она не может вернуться домой. — Главный делегат оставил продукты и топливо на зиму и велел мне продолжать занятия в академии до возвращения принца. Вы должны учиться еще прилежней и к следующей весне улучшить оценки.
Раздался дружный стон. Мири совсем сникла от одной мысли, что снова придется провести все холодные месяцы в академии. Вчера вечером принц был так любезен. Что же изменилось?
Ей хотелось побежать домой или броситься вдогонку за принцем и потребовать ответа, но она просто выскользнула из здания.
Несколько минут спустя, когда Мири выцарапывала буквы на большом камне, со стороны деревни кто-то появился. Приблизившись, он замедлил шаг, и Мири уже второй раз за этот день обомлела от изумления, увидев, что это Петер. Она давно привыкла думать о нем, чем бы ни занималась, но сейчас вдруг поняла, что с тех пор, как они поговорили со Стефаном, все мысли о Петере куда-то упорхнули.
Петер озирался, словно ожидая увидеть больше людей.
— А я думал, принц к этому времени уже приехал.
— Он был здесь. — Мири швырнула камешек как можно дальше. Он ударился о другой камень и рассыпался на мелкие кусочки. — Приехал и уехал.
— Вот как. — Петер уставился себе под ноги, потом посмотрел на Мири и снова уткнулся взглядом в землю. — Он выбрал тебя?
— Он никого не выбрал, — ответила Мири чуть резче, чем хотела.
— Похоже, ты расстроилась.
— Из-за него мы переехали в этот холодный дом со сквозняками, репетировали поклоны и глупые хорошие манеры, веря, что кто-нибудь станет принцессой, а он просто приехал и уехал, как будто ни одна из нас его не достойна. Как будто он разочаровался.
— Так вот в чем дело? — Петер повысил голос. — Ты хотела, чтобы он выбрал тебя.
Мири бросила на Петера сердитый взгляд.
— Почему ты на меня кричишь? Теперь нам придется провести здесь еще одну зиму, стараясь превзойти самих себя, но я снова потерплю неудачу. Я не могу работать в карьере, я не могу быть принцессой, так для чего я вообще гожусь?
— Что ж, если это то, чего ты хочешь, надеюсь, у тебя все получится, — сказал Петер. — Пусть он вернется и увезет тебя подальше от горы Эскель, туда, где ты будешь принцессой.
Петер зашагал в сторону деревни, но, пройдя несколько шагов, побежал. Мири смотрела ему вслед. Сначала ей хотелось крикнуть что-нибудь обидное, но гнев быстро прошел, и осталось чувство потери. «Кстати, для чего он приходил? Повидать меня?» — спросила себя Мири.
Она хотела крикнуть «Погоди!», но так и не решилась. Вскоре Петер исчез из виду, а она повернулась и, с силой пнув первый подвернувшийся камень, взвыла от боли.
И тут, словно в ответ на ее крик, раздался чей-то стон.
Ее первой мыслью было, что Олана нарушила договор и устроила очередное битье по ладоням. Но нет, стон был другой, странный и печальный, — так обычно стонет умирающее животное. Мири не очень стремилась присоединиться к неприятностям, которые сейчас происходили в академии, но ей стало любопытно, поэтому она начала тихонько подкрадываться к окну спальни.
Не преодолев и половины пути, она еще раз услышала стон и остановилась как вкопанная, когда раздался звон битой посуды. У нее побежали мурашки, хотя она пока не представляла, чего опасаться.
Все другие мысли вытеснила та, что зазвучала на языке горы. Такого четкого призыва Мири еще не слышала, он нес с собой воспоминание об Эсе. Ей вспомнилось время, когда она, Эса и другие дети играли в «Волка и кролика» на деревенской лужайке. Мири выпало быть кроликом, и она резво бегала по кругу, стараясь удрать от волка, лица которого не видела.