«Будь Африка обычной тюрьмой, она не была бы Африкой! Здесь, Густав, в этой гребаной каменоломне, существует рабовладельческий строй в чистом, как дистиллированная вода, виде. И вы – император. Владыка, не скованный никакими ограничениями».
«А президент?»
«Президенту нужна Африка, нужна страшилка. Он не вдается в детали. К тому же президенты приходят и уходят, а мы с вами остаемся».
«Страшилка?»
«Африка – не только ночной кошмар любого бандита. Африка – последняя возможность сломать человека, вытащить из него все, на что он способен. Репутация тюрьмы такова, что люди трясутся при одном ее упоминании. Неисправимых зверей мы уничтожаем, и пусть официально им дают какие-то сроки, все понимают, для чего их сюда присылают. А вот из людей талантливых, из тех, кто способен принести пользу, мы выжимаем соки».
«Почему?»
«Потому что не получилось выжать на свободе. Потому что там, в нормальной жизни, они не смогли или не захотели делать то, что нам нужно. Здесь не обычная тюрьма, Густав, здесь Африка. Здесь никто не занимается перевоспитанием преступников, здесь их ад».
«Вы говорите так, словно сами придумали Африку».
Мертвый усмехнулся, помолчал и неопределенно ответил:
«Я хорошо знал человека, который продавил ее появление».
«А теперь вы ее курируете?»
«Неофициально».
«Это я и имел в виду».
«Президенту и обществу нужна страшилка, Густав, а мне нужна Африка. Мы договорились?»
Договорились.
Флобер не был дураком, за два предыдущих месяца понял, что среди сотрудников Африки есть большая, тесно спаянная команда, и теперь сообразил, кому она подчиняется. Идти против Мертвого? Спасибо за предложение, но лучше играть по вечерам в «русскую рулетку» – шансов больше. Нажаловаться президенту? А смысл? Кауфман абсолютно прав: президенту нужна страшилка. СБА нужна страшилка. Обществу нужна страшилка. Всем. Африка с ролью справляется, все довольны. Ну а то, что она является вотчиной Мертвого, так это издержки производства.
Без этого вдохновителя Африка не была бы Африкой. Жестокости не хватило бы. Не сложилась бы репутация.
Флобер договорился и ни разу не пожалел о сделке. Однако сейчас Кауфман потребовал невозможного, приказал отпустить создателя π-вируса. Технических проблем не существовало, Дементьев уже числился погибшим, но Густав опасался последствий. Если Дементьев попадется – а преступники всегда попадаются, – то карьере конец. В лучшем случае – почетная отставка, в худшем – та же самая Африка, только вид с другой стороны. Не за наличие рабов накажут, на заключенных всем плевать, а за помощь Сорок Два, за создание главного оружия сетевого террориста. И личные гарантии Мертвого не успокаивали Флобера. Дементьев должен умереть, что бы ни говорил Кауфман. Должен, и все! Не получилось во время бунта? Не беда. Густав предпринял дополнительны меры, однако…
Однако «курьер», которого прислал за Дементьевым Кауфман – малыш в наномаске, – произвел на Флобера впечатление. Хотя бы тем, что он, в целях конспирации, шесть часов проехал запертым в металлическом ящике. В кузове грузовика. По африканской жаре. А когда вылез, даже пить не попросил. И еще Флоберу не понравилась та почтительность, с которой обращался к малышу Ушенко. Почтительность, за которой здоровяк надзиратель тщательно прятал страх. И еще – наномаска, точнее, ответ на вопрос, почему «курьер» ее не снял: «Вы хотите умереть?» Ответ-вопрос, произнесенный ровным, даже равнодушным голосом.
«Курьер» производил впечатление, однако Густав рассудил, что провести несколько часов в железном ящике и собрать мозги после выстрела в голову – достижения разные, и не стал ничего отменять.
Все было так, как обещал Олово: они шли по Африке, и им никто не мешал.
Пустой коридор изолятора, пустой двор, двери, открывающиеся господином офицером Ушенко лично, – сон, ставший реальностью. Если бы их выпустили через главные ворота, Чайка точно решил бы, что все происходящее – результат приема сильнодействующих наркотиков, однако Африку они покинули через маленькую калитку заднего двора, предназначенную для персонала. Сидящие в «дежурке» безы старательно смотрели в противоположную сторону.
Аттракцион, мать его! Самый настоящий аттракцион!
Когда путь на свободу открылся, Олово повернулся к Ушенко. Тот отрицательно мотнул головой и протянул маленький рюкзак. Олово кивнул, словно услышал, что хотел, после чего ткнул пальцем в Илью и шагнул за пределы Африки. Чайка послушно взял рюкзак.
– Не уверен, что там тебе будет лучше, парень, – очень тихо произнес Ушенко.
Странно слышать подобные слова от человека, который пару раз избивал тебя до полусмерти. Впрочем, Чайка зла не держал, понимал, что у господина офицера Ушенко такая работа. А потому:
– Спасибо, что спас мне жизнь.
– Я делал то, что должен. Проваливай.
И господин офицер Ушенко захлопнул калитку.
Вот, мать твою, и все. Прощай, Африка!
– Тахир!
– У меня все в порядке.
– Видишь их?
– Нет.
– Берг?
– Не вижу.
– Сам?
– Все в порядке.
– Продолжаем ожидание.
Связь со своими людьми Зебра держал через «балалайку», режим «бой в группе», в небольших «окнах» слева и справа открывается то, что видят парни. У всех приборы ночного видения, так что «клиентам» не скрыться, но пока никакого движения. Кусты, камни, и все.
– Они опаздывают.
– Возможно, плутают.
– А если заблудятся?
– Тогда их безы сами утром шлепнут.
– А мы останемся без денег?
– За беспокойство нам уже заплатили.
Зебра, Тахир и Берг работали dd и два дня назад подписали контракт: встретить неподалеку от Африки двух мужчин, отвезти подальше и пристрелить. Пятнадцать тысяч юаней аванс, еще пятнадцать по выполнении контракта. Еще пятнадцать за то, чтобы не задавали вопросов. Чтобы не спрашивали, как получилось, что из неприступной Африки выйдут двое заключенных. Зебра подумал и мысленно согласился: такие вопросы лучше не задавать. Его дело маленькое: встретить, улыбнуться, положить в грузовой отсек внедорожника и уехать. Именно положить – Зебра решил изменить план и убрать «клиентов» сразу. Он встретит мужчин у машины, а залегшие в кустах ребята сделают по паре выстрелов из снабженных глушителями винтовок – перевозить мертвецов проще, чем живых, они ведут себя предсказуемо.
Свобода!
Нет, еще нет, они еще слишком близко от Африки, к тому же его ведут…
Плевать на условности – свобода!
Прохладный ночной ветерок, шуршание кустов, стелящаяся под ногами трава… Свобода! Чайка счастливо дышал полной грудью. Улыбался, топая вслед за спутником. С удовольствием бы затянул какой-нибудь веселый мотивчик, но сдерживался.