По рации Куракин передал приказ — следовать за пехотой, и сам двинулся к траншеям.
Самоходка Павла пошла метров на сто правее — на одном уровне.
Немцы открыли пулемётный огонь.
По пулемётным гнёздам тут же начали бить миномёты, пару раз с коротких остановок стреляла фугасными снарядами самоходка Павла.
Качнувшись, самоходка перевалила через нашу траншею и оказалась на нейтральной полосе, по которой перебежками передвигались наши бойцы.
Павел не отрывался от смотровых приборов. Подавить пулемёты — задача для него не самая важная, для этого есть полковые пушки ЗИС-З и миномёты. Для самоходчиков необходимо в первую очередь обнаружить противотанковые пушки или вкопанные в капониры танки. Ведь в первую очередь САУ создавалась как средство борьбы с танками, и большую часть боезапаса из имеющихся 48 выстрелов были именно бронебойные снаряды.
Павел смотрел на немецкую передовую. Наши пехотинцы уже преодолели половину «нейтралки». Он повернул голову влево и ужаснулся: самоходка Куракина с бортовым номером 789 горела. Пламя вырывалось из моторного отсека, а из распахнутых люков выбирались самоходчики — все четверо. Машине хана, но экипаж жив.
— Давай влево, там Куракина подбили, — скомандовал Павел Игорю.
Самоходка круто развернулась влево, но Куракин вскинул скрещённые руки. Понятно, запрещает. Потом он правой рукой стал показывать назад, за Пашкину самоходку. Павел понял сигнал командира, и по его спине пробежал холодок — ведь командир подавал знак, что сзади опасность.
— Разворачивай машину на сто восемьдесят градусов! — заорал он.
Самоходка резко, на месте крутанулась, и почти в тот же миг по броневой рубке справа раздался удар — как раз там, где находилась командирская башенка.
Павел с тревогой осмотрел рубку, но сквозного пробития не было.
— Все целы?
— Все.
Павел приник к смотровым приборам. Где же этот гад, что подбил самоходку командира и стрелял сейчас по нему? Ведь только резкий разворот самоходки спас её от попадания снаряда в корму, в мотор или в рубку сзади — там, где броневые листы тонкие.
— Командир, я его вижу! — закричал наводчик Анатолий.
Конечно, у него на прицеле оптика лучше.
— Левее по курсу двадцать! Выстрел!
Орудие самоходки выстрелило. Прямого попадания не получилось, но их снаряд сорвал с противника маскировочную сетку, и Павел разглядел характерную маску пушки, прозванную танкистами «кабаньей мордой» или «свиным рылом», и низкий силуэт.
Это была немецкая самоходка StuG III, имеющая в Красной армии название «Арт-Штурм» — противник очень сильный. Вооружена 75-миллиметровой пушкой — такой же, как на «Пантере», с боезапасом в 54 выстрела. Низкая — всего 1950 мм в высоту, что позволяло хорошо маскировать её на местности. Экипаж — 4 человека. Создана она была на шасси среднего танка T-III и весила 22 тонны при бронировании лба корпуса в 50 мм. Она унаследовала от своего прародителя узкие гусеницы и потому неважную проходимость. Выпускалась немцами с 1942 по 1945 год, и всего было выпущено всех модификаций 10,5 тысячи. На ней воевали многие немецкие асы, в том числе некоторое время Витман.
Павел мгновенно разглядел, что «Арт-Штурм» врыт в землю по уровень верхних катков. У всех самоходок узкий горизонтальный сектор обстрела, а тут ещё немец в неглубоком капонире, где не может развернуться корпусом.
— Игорь, давай зигзагом!
Самоходка шла вперёд, рывками смещаясь то влево, то вправо.
Немец выстрелил, и снаряд прошёл мимо.
— Тормози!
Самоходка резко остановилась, и следующий снаряд немца тоже прошёл мимо.
— Одиннадцать секунд! — закричал наводчик Анатолий.
— Молодец! — одобрил Павел. Именно столько времени прошло между выстрелами для того, чтобы перезарядить орудие, прицелиться и выстрелить. Очень хорошее время, стало быть, экипаж у немца подготовленный, выучка высокая.
— Считай дальше по ТПУ, — приказал Павел.
И как только Анатолий произнёс: «Десять», Павел приказал водителю:
— Вправо!
Самоходка резко взяла вправо. Немец снова выстрелил и снова промахнулся.
— Теперь гони вправо — полный ход! — Из-под гусениц полетели комья грязи.
Павел хотел вывести свою самоходку из сектора обстрела «Арт-Штурма» и, развернувшись, ударить ей в борт. Стрелять сейчас — значит промахнуться. Силуэт у немца низкий, да ещё и вкопана самоходка наполовину.
— Хорош, разворачивайся!
Самоходка, скользя траками по вязкой грязи, развернулась.
— Остановка! Толик, не подведи!
— Игорь, доверни влево десять! — закричал наводчик.
Самоходка дёрнулась корпусом влево, и, едва она замерла, грянул выстрел. Рядом с немцем взметнулась земля. Промах! Но командир немецкой самоходки уже осознал, в какое положение он попал. Сам он стрелять не может, противник — Павел — справа. Корпус не развернуть — мешает капонир.
И немец принял решение выбираться из капонира. Самоходка стала сдавать задним ходом, на виду показался весь её корпус.
У Павла было только мгновенье. Сейчас немец развернётся, и тогда — кто кого. Кто выстрелит первым и окажется точнее, того и победа. Надо опередить. Его пушка уже заряжена, только что клацнул затвор.
Павел сам приник к прицелу. До немца далеко, метров восемьсот, но для пушки Д5С это далеко не предел.
Он подвёл марку прицела прямо на рубку и нажал на спуск. В это время немец начал разворот, но не успел, секундочки ему не хватило.
— Заряжай! — закричал Павел: надо было успеть влепить в немца ещё снаряд. Но заряжающий Василий и без команды уже вогнал снаряд в казённик.
— Готово! — и выбросил гильзу в открытый люк.
После пяти-шести выстрелов из-за пороховых газов, сочившихся из гильз, в рубке обычно нечем было дышать, да и под ногами они мешались.
Павел увидел, что «Арт-Штурм» застыл на месте, но не загорелся. И тогда Павел влепил ему снаряд в лоб.
На этот раз из всех щелей немецкой самоходки повалил дым. Распахнулся люк, наружу выбрался один самоходчик и тут же упал на землю.
Самоходка вдруг вспыхнула сразу вся. Больше из «Арт-Штурм» не смог выбраться никто.
Павел перевёл дух. Противник ему попался сильный — и самоходка мощная, и экипаж опытный, а победили они всё-таки немца, хоть он замаскировался удачно и нанёс боковой удар.
Павел вспомнил о Куракине. Бой уже шёл на немецких позициях. Наша пехота смогла ворваться в первую траншею немцев и теперь остервенело дралась там. Через смотровые приборы Павел высматривал экипаж подбитой самоходки, но так и не увидел. «На обратном пути подберу», — решил он. Ведь бой продолжался, и он должен был быть там.