— Та-ак… — протянул Данислав, читая медленно ползущий текст сначала на одной стороне, потом на другой. — Смотри, отправляется меньше чем через час. Маршрут стандартный для таких круизов… Место отправления… Ну, это возле той станции, на которой мы со струнника сошли. Клики у тебя остались?
Ната кивнула: у нее была карточка и счет в банке, открытый Даниславом.
— Ну так, сейчас выйдешь, возьмешь любой челомобиль и скажешь адрес: Струнная-один. Там сядешь на этот караван. Вся экскурсия займет часов шесть. Тонк у тебя есть, в случае чего позвонишь. Как вернетесь, опять такси возьмешь и доедешь до гостиницы «Парадигма». Я скорее всего еще спать буду. Код замка помнишь? Вот и хорошо.
Они смущенно посмотрели друг на друга. Это было в первый раз за все время знакомства, когда они собирались провести столько времени порознь. «И хорошо, — подумал Дан. — Пусть привыкает потихоньку, потом легче будет…»
Он поцеловал Нату в щеку, ободряюще улыбнулся:
— Все нормально?
— Да, — сказала она.
Данислав видел, очень ясно видел все одолевающие ее чувства — детская радость, оттого что она все-таки поедет туда, куда хочет поехать, и огорчение, потому что они не едут вместе, и недавно зародившееся опасение: что-то меняется… Мужчины не такие, а женщины способны сразу представить все последующие отношения, решить, как оно будет дальше — короткий ли это роман или на всю жизнь, замужество, дети… Ната была уверена, что это навсегда — «до самой смерти, и чтоб умереть в объятиях друг друга», — а теперь вот впервые, может, не прямо сейчас, но совсем недавно, когда они летели на острове, — впервые почувствовала, что созданная в мечтах картина неверна.
— Я тогда пойду, — сказала она.
— Но ты точно не потеряешься?
— Нет, Даник. Ну что я, по-твоему, совсем уж дурочка?
Он энергично потряс головой:
— Я так не думаю! Просто ты не привыкла еще пока…
Она ушла, а Данислав из-за ограждения смотрел, как ее прическа движется среди множества других и исчезает в дверях холла, — смотрел, охваченный иррациональным тревожным чувством, что никогда больше Нату не увидит; чувством, порожденным, конечно, правым полушарием его асимметрично работающего мозга.
Лифт напоминал обрезок стеклянной трубы, рассеченный вдоль вертикальной оси и прилипший плоской частью к направляющим штангам. Множество кабин, пущенных в этот вечер с небольшой скоростью, чтобы гости могли разглядывать то, что проползало за прозрачными покатыми колпаками, поднимались и опускались по центральному стержню.
Данислав все еще не понимал — что такого особенного в этой общаге? Дом как дом, разве что большой… Когда холл остался внизу, он увидел другие кабины, поднимающиеся и опускающиеся вдоль стен колодца, сквозь который протянулись линии коммуникаций, узкие лесенки и длинные, растянутые на пружинных распорках сетки. Иногда по ним пробегало что-то призрачное, плохо различимое в тусклом свете.
Оказалось, что вечеринка по случаю открытия делится даже не на два уровня — нижний, дискотечно-молодежный, и верхний, солидно-буржуазный, — а на три. Лифт остановился примерно на середине высоты здания, и большинство пассажиров вышли. Весь этаж был занят залом, формой напоминающим хоккейную шайбу, где веселилась публика покруче, чем студенты, но пожиже, чем руководители крупных фирм. Дан кивнул сам себе: ну да, то-то он удивлялся, что слишком много солидно прикинутых господ поднимается в лифтах. Не может быть, чтобы вечеринка для VIPов состояла из полутора сотен человек.
Теперь в кабине, кроме него, остались лишь две юные дамочки в похожих платьях-сеточках и высокий мужчина, облаченный в бледно-синий, поскрипывающий при каждом движении костюмчик из креп-фольги в обтяжку. Правый зрачок мужчины казался немного светлее левого — словно два кружочка покрашенной дешевым красителем ткани, один из которых долго лежал на солнце. Стикерсмен, вот что это значит. Средняя стадия вырождения сетчатки из-за регулярного употребления лепестков.
Пассажиры о чем-то тихо разговаривали, не обращая внимания на Данислава, дамы при этом были убийственно серьезны, их спутник иногда тонко хихикал.
А кабина ползла и ползла, и только теперь Дан начал по-настоящему осознавать истинные размеры здания. Он наконец разобрался со структурой. Все просто: каждый этаж — вроде горизонтального колеса с широким отверстием в центре и радиальными коридорами. Кабины ездили по главной шахте, пронизывающей этажи; комнаты студентов, всякие столовки, кафешки, библиотечные архивы и прочее шли кольцами ближе к внешней стене, а ближе к центру располагались служебные помещения.
Одна из девиц, вскрикнув, словно раненая птица, закатила спутнику звонкую оплеуху. Голова стикерсмена откинулась, он ухватился за щеку — Дан решил, что сейчас они подерутся, и на всякий случай отступил к стене — но мужчина вдруг пронзительно захохотал, а вторая дама вцепилась в его локоть и тоже стала смеяться, но голосом низким, грудным.
Центральный колодец исчез из виду, кабина въехала в узкую трубу. Еще несколько этажей, и она встала. Тут же открылись дверцы, но не те, через которые пассажиры вошли, а на противоположной, плоской стороне.
Внутрь всунулись головы двух охранников — не бюриков, а, судя по шлемам и остальному, сенсор-солдат корпоративного дивизиона «Фурнитуры». Позади них виднелась стена очень тускло освещенного изгибающегося коридора.
— Проверка сетчатки.
Голос глухо донесся из-под шлема. Показалась рука, сжимающая сканер с овальным окошком в окружении черных резиновых губок. Юные дамы, чуть наклоняясь и отставляя попки под сеточкой платьев, по очереди приставили к сканерам лица, затем, хихикая и что-то бормоча, их примеру последовал господин.
Данислав тоже прошел проверку, и солдат равнодушно сказал:
— Добро пожаловать, сэр.
Экипированные, естественно, «Фурнитурой», оба напоминали боевых киборгов-пингвинов, натасканных «Гринписом» на уничтожение людей: сегментированная «мягкая броня» черно-белой окраски, сбруя, увешанная всякими специфическими прибамбасами для убиения ближнего, слоты под антенны и мини-радары на покатых, вытянутых вперед шлемах… Сенсолдаты были объединены через Геовэб в локальную сетку, по которой они почти мгновенно обменивались информацией, так что каждый всегда знал, что происходит с остальными, — обычно такие команды состояли из трех, семи или двенадцати живых сенсоров, значит, где-то дальше находился еще как минимум один. Данислав пересек коридор, на ходу разглядев короткие пулеметные стволы под потолком, ощущая особую давящую атмосферу — где-то здесь был спрятан работающий в холостом режиме, но готовый включиться по первому сигналу охраны репрессивный генератор, — сделал еще несколько шагов… Да! Вот теперь он точно попал куда хотел: на вечеринку Больших Боссов, Крутейших Среди Крутых, Главных Мудаков Планеты — на фоне плывущего волнами мутного света перед ним стоял настоящий, всамделишный аякс.
В первую секунду Дан даже слегка испугался: хотя клон никаких угрожающих движений не делал и вообще стоял неподвижно, выглядел он как-то очень резко, будто снятая высококлассной камерой фигура, наложенная на фон из фильма столетней давности.