— Арестуй его! Немедленно!
Старший агент ФБР даже не двинулся с места, не говоря уже о том, чтобы попытаться надеть на меня наручники. Я уже подумал, что прокурор отдал свой приказ ради эффекта, хотя особой уверенности в этом не испытывал.
Я видел людей, вышедших из второго микроавтобуса. На них тоже были куртки ФБР, а это значило, что арестовать меня могли они сами. Хотя, судя по взглядам, которые они бросали на Фредди, это предстояло сделать ему как старшему по званию, а значит — формально их боссу.
Фредди встал между нами, как рефери на ринге.
— Здравствуй, Джейсон, — сказал он и кивнул офицерам, прибывшим с Уэстерфилдом.
— Я требую, чтобы его взяли под стражу. Его задание по охране следует поручить другим специалистам.
Пока я понятия не имел, какое обвинение он собирается мне предъявить. Присылка бронированного фургона без обещанного груза не федеральное преступление.
— Он солгал представителю судебной системы США. Это основание для возбуждения дела.
Поразмыслив, я пришел к выводу, что меня затруднительно будет привлечь даже за это. Необходимо вспомнить точную формулировку, которой я тогда воспользовался. Правда, арестовать меня все равно могли запросто, но только затем, чтобы потом снять все обвинения. Такое со мной уже случалось.
Уэстерфилд посмотрел на меня:
— Мне нужно, чтобы Кесслеров доставили в Вашингтон и содержали в пределах доступности. Я должен сам допросить Райана Кесслера. И немедленно.
— Это невозможно, — сказал я.
— Передайте их мне или любому другому лицу, которое порекомендует Арон Эллис. Если вы это сделаете и я получу возможность побеседовать с Кесслером, против вас не будет выдвинуто никаких обвинений.
— Это невозможно, — повторил я.
Фредди мотал головой, как на теннисном матче.
— Агент Корт, мне кажется, вы уже достаточно давно в этом бизнесе, чтобы заниматься дешевым обманом, — злобно сказал Уэстерфилд.
— Перемещение этих людей в спецучреждение — ошибочная стратегия, Джейсон. Но вы настаивали на нем, и у меня не было выбора. Ведь моя главная задача — обеспечение безопасности моих клиентов.
— Занятно слышать это именно из ваших уст. Мне всегда казалось, что вы считаете своей основной целью загарпунить своего «белого кита». Агент Фредерикс, не продемонстрируете ли нам пару наручников, s’il vous plait?
Но Фредди, вообще гораздо чаще сотрудничавший с Уэстерфилдом, чем со мной, на этот раз встал на мою сторону.
— До сих пор все, что он делал, было правильно, Джейсон. Семья в безопасности.
— Но мне трудно не обратить внимание на тот факт, что он почему-то не с ними, а здесь… Кроме того, как я понял, Лавингу снова удалось уйти. — Уэстерфилд обвел рукой все еще объятый огнем дом.
В этом он был прав, но я не стал объяснять ему, что и не рассчитывал застать Лавинга в его бывшем логове. Что меня больше интересовали ключи к его прошлому, которые теперь, конечно, тоже обратились в угли и пепел.
Уэстерфилд снова бросил суровый взгляд на старшего агента ФБР:
— Так ты арестуешь его?
— Скорее всего нет.
С разочарованным вздохом Уэстерфилд посмотрел на меня:
— А ведь вы, Корт, даже с заказчиком попали пальцем в небо.
Я оторвался от созерцания огня.
— О чем это вы? Мы выяснили, что дело Грэма не имеет к этому отношения. И теперь сосредоточились на Памуке.
— Памук здесь тоже ни при чем. Хотя вы заявили, что он террорист.
— Я только выдвинул такое предположение, поскольку большая часть денег его фонда перекачивалась через Ближний Восток. Моя помощница продолжает отслеживать его связи.
— Мисс Дюбойс.
— Совершенно верно. — Мне было любопытно, как он узнал о ней вообще. А самое интересное, откуда ему известно, что ее имя произносится не на излюбленный им французский манер.
— Вы совершенно запутались, Корт. Пока вы возились с Памуком, мы тоже проделали немалую работу. И мы узнали, кто заказчик.
— И кто же он? — поинтересовался Фредди.
Я нахмурился, но промолчал.
Уэстерфилд повернулся к Тизли.
— Крис, не проинформируете ли офицера Корта и агента Фредерикса о том, что нам удалось установить?
— Детектив Кесслер занимался административной внутренней проверкой в управлении полиции столичного округа, — сказала она.
— Мы знаем. Что-то по поводу бюджета и ведения бухгалтерии.
— Ах, так вам все известно? — спросил Уэстерфилд с крайне довольным видом.
— Он упоминал об этом.
— И вы сочли, что данный факт не имеет никакого значения?
— Для того чтобы выйти на след Лавинга и его заказчика, он не имеет значения. Это верно.
Уэстерфилд снова выразительно посмотрел на Тизли. И она продолжила:
— Как выяснилось, год назад вскрылись факты подтасовок в отчетности о расходах управления полиции. Речь о выплате сверхурочных. На первый взгляд мелочь. Но руководитель бухгалтерии обратил на это внимание шефа полиции, а тот посчитал нужным поручить кому-то из собственного отдела борьбы с преступлениями в сфере финансов покопаться в документах и выяснить, что происходит на самом деле.
— Это только поначалу казалось, что там фигурируют какие-то незначительные суммы, — вставил Уэстерфилд. — Но потом обнаружилось… Тизли, скажите им, чем обернулось дело в действительности.
— Чеки для оплаты так называемых сопутствующих расходов выписывались на десятки тысяч долларов, но деньги оседали на счетах не тех отделов, которым они предназначались. И так продолжалось годами.
— Вы хотите сказать, что это делалось преднамеренно? — спросил я, все сильнее хмурясь. — Что существовала некая спланированная мошенническая схема похищения средств из бюджета полиции?
— Точно так, — подтвердил Уэстерфилд.
Фредди подхватил мысль:
— И кто бы ни стоял за всем этим, а это, безусловно, некто с большими звездами на погонах в столичном управлении, перепугался, потому что Кесслер успешно занимался расследованиями финансовых афер. И был близок к тому, чтобы раскрыть это дело.
Я уже снова рассеянно смотрел на догоравшее пожарище и размышлял вслух:
— Значит, речь о ком-то обладающем большой властью в городе, человеке, имеющем возможность распоряжаться использованием полицейских вертолетов. Клэр не удалось обнаружить полетного листа. — Я поморщился и покачал головой. — Хотя она высказывала предположение, что «вертушка», на которой эвакуировали Лавинга с напарником, принадлежала государству, я не поверил ей. Решил, что машина частная. И потому не поручил проверить отчетность управления полиции. Да, это мой промах.