Принц стиснул поручень, словно загоняя свою ненависть в полированное дерево:
— Следующий месяц устроил бы вас больше?
— Я, разумеется, имею в виду переговоры о создании альянса, которые велись между императором Риканом и моей возлюбленной королевой. Мы стремимся к соглашению, которое равно устроило бы и народ Союза, и народ Луны.
От взгляда на Сибил у него закружилась голова, так что принц сосредоточился на номерах этажей, вспыхивавших над дверью.
— Мой отец пытался создать альянс с королевой Леваной с тех самых пор, как она взошла на трон. Это она всегда отказывалась.
— Все же ему стоило принять во внимание ее разумные требования.
Кай стиснул зубы.
— Я надеюсь, — продолжала Сибил, — что как император вы окажетесь более способны понять, откуда проистекают эти требования, ваше высочество.
Кай молчал, пока лифт отмерял этажи — шестой, пятый, четвертый.
— Мой отец — мудрый человек. И я не имею намерения в ближайшее время изменять какое-либо из его решений. Я надеюсь, что мы сможем достигнуть соглашения, но, боюсь, вашей хозяйке придется умерить свои крайне разумные требования.
Улыбка Сибил застыла.
— Что ж, — сказала она, когда лифт остановился на третьем этаже и двери открылись, — вы юны.
Кай склонил голову, притворяясь, что принял ее слова за комплимент, затем обернулся к Торину:
— Если у вас есть несколько свободных минут, может быть, вы пойдете со мной к доктору Эрланду? У вас могут быть вопросы, которые не приходили мне в голову.
— Конечно, ваше высочество.
Они оба сделали вид, что не замечают ни придворного мага, ни ее стража, но прежде, чем двери лифта закрылись, до них долетел сладкий голос:
— Многая лета императору!
Принц зарычал.
— Нужно было заключить ее под стражу!
— Вряд ли это хороший способ продемонстрировать мирные намерения, ваше высочество.
— Они поступят с нами еще хуже. — Принц запустил руку в волосы.
Заметив, что Торин больше не идет за ним, Кай уронил руку и обернулся. В тяжелом взгляде Торина читалось беспокойство.
— Я знаю, что для вас настали тяжелые времена.
Кай постарался подавить волну раздражения и агрессии:
— Они настали для всех.
— В конце концов, ваше высочество, вам придется вести переговоры с королевой Леваной — и лучше бы иметь какой-нибудь план.
Кай подошел поближе к Торину, пропуская группу лабораторных техников, которым пришлось протиснуться мимо них.
— У меня есть план. Я не собираюсь на ней жениться. К черту дипломатию. Вот и все. Разговор окончен.
Торин сжал зубы.
— Не смотрите на меня так. Они нас уничтожат, — тихо сказал Кай. — Превратят в рабов.
— Я знаю, ваше высочество. — Сочувствие в глазах Торина погасило нарастающий гнев Кая. — Пожалуйста, верьте мне, когда я говорю, что не стал бы просить вас об этом, как никогда не просил вашего отца.
Кай отступил назад и прислонился к стене коридора. Мимо спешили ученые в белых халатах, гусеницы андроида торопливо шуршали по линолеуму. Если они и заметили принца и его советника, виду никто не подал.
— Ладно, я слушаю, — сказал он. — И какой у нас план?
— Ваше высочество, здесь не лучшее место для подобных разговоров.
— Все мое внимание в вашем распоряжении. Пожалуйста, дайте мне подумать о чем-то еще, кроме этой треклятой болезни.
Торин сделал глубокий вдох.
— Я не думаю, что нам стоит изменять внешнеполитический курс. Мы последуем примеру вашего отца. И сейчас подготовим для подписания мирное соглашение.
— А если она его не подпишет? Если она устала ждать и исполнит свои угрозы? Как вы представляете себе войну, когда у нас чума, экономика и… Она уничтожит нас. И знает это.
— Если бы она хотела начать войну, она бы уже сделала это.
— Если только она не тянет время нарочно, дожидаясь, пока Союз ослабнет настолько, что нам останется только сдаться.
Кай почесал затылок, наблюдая за суматохой в коридоре. Все так заняты, так поглощены поисками антидота.
Был бы антидот.
Он вздохнул:
— Я должен был жениться. Будь я женат, королеве Леване и в голову бы не пришло… и ей бы пришлось подписать мирный договор… если, конечно, она хочет мира.
Кай взглянул на советника и удивился редкой теплоте, которой сейчас светилось его лицо:
— Может быть, вы встретите девушку на фестивале. Влюбитесь без памяти и будете жить счастливо до конца своих дней.
Кай попытался снова взглянуть на советника, но не смог. Торин так редко шутил.
— Отличная мысль. И как я сам об этом не подумал! — Он снова прислонился к стене и сложил руки на груди. — На самом деле, может быть, есть еще одна возможность, которой не предусмотрели вы и мой отец. Об этом я и думаю в последнее время.
— Говорите, ваше высочество.
Он понизил голос.
— В последнее время я был занят одним исследованием… — Он помолчал, прежде чем продолжить. — Насчет… насчет наследницы лунного престола.
Глаза Торина расширились:
— Ваше высочество!..
— Просто выслушайте меня. — Жестом он призвал к тишине прежде, чем Торин успел ему возразить. Принц уже знал, что тот скажет: принцесса Селена, племянница королевы Леваны, мертва, она погибла тринадцать лет назад. Других наследниц нет. — Каждый день появляются слухи, — продолжал Кай. — Очевидцы, люди, которые клянутся, что помогали ей, теории…
— Да, мы все наслышаны об этих теориях. Вы не хуже меня знаете, что они безосновательны.
— Но что, если это правда? — Кай скрестил руки и наклонился к Торину, понизив голос до шепота. — Что, если среди нас есть девушка, способная свергнуть Левану? Кто-то, кто окажется сильней?
— Вы сами слышите, что говорите? Кто-то сильней Леваны? Может, кто-то вроде ее сестры — той самой, которая приказала отрезать ноги своей швее, чтобы той ничего не оставалось, кроме как сидеть и шить для нее красивые платья?
— Мы говорим не о королеве Ченнэри.
— Нет, мы говорим о ее дочери. Кай, вся их семья, все они — жадные, жестокие, ослепленные собственной властью. Это у них в крови. Поверьте мне, принцесса Селена, если она жива, окажется ничуть не лучше.
Кай почувствовал, что слишком сильно сжал руки — пальцам стало больно, кончики побелели.
— Сильно хуже уже не будет, — сказал он. — И, кто знает, если слухи правдивы и все это время она провела на Земле, может быть, она и правда будет другой. Может быть, она нас поймет.