Мурзин оказался лишним.
Одним из многих.
Все переменилось после прочитанной в газете статьи о «черных» археологах. Талантливый журналист подробно расписал не только повседневную жизнь своих героев, сумев окутать незаконную деятельность флером романтики, но и указал суммы, в которые оцениваются находки на черном рынке. Цифры заставили Сергея крепко задуматься. Мурза побывал в указанных в статье точках продаж, поговорил с перекупщиками, завел пару знакомств, получил пару предварительных обещаний и после этого отправился к Сахару, который, как и Сергей, перебивался всякой-то ерундой. Вот там-то, в квартире Сахара, за бутылкой дешевого пива, идея окончательно оформилась в проект.
Два подававших надежды историка нашли свое место под солнцем.
Опыт экспедиций у них был. Деньги на снаряжение заняли у институтского приятеля, сумевшего разобраться в хитросплетениях бизнеса девяностых. Подобрали компаньонов: Сахар порекомендовал своих школьных друзей, Лешего и Глыбу, отслуживших в десанте, а теперь медленно дрейфующих к бандитам, и команда сформировалась.
Великая Отечественная война оставила много следов: оружие, взрывчатка, награды, даже кости – немцы готовы были платить за точную информацию о месте гибели своих предков, – все шло на продажу. Знания Мурзы и Сахара, их доступ, благодаря устойчивым связям, практически ко всем военным архивам – помогали ребятам собирать хороший урожай. А навыки Лешего и Глыбы – выпутываться из передряг. Месяца через три после начала работы команда прошла боевое крещение – сцепились с конкурентами за перспективный участок. В тот раз дело не зашло дальше рукопашной, тем не менее Мурза обзавелся шрамом на предплечье – ножом полоснули. А вот в начале следующего сезона случилась перестрелка. Однако к тому времени Сергей уже полностью погрузился в бизнес, напрактиковался в обращении с оружием и, в отличие от Сахара, сумел оказать Глыбе и Лешему реальную поддержку. Его даже не тошнило, когда они потом закапывали неудачливых конкурентов.
Но…
«Все хорошее когда-нибудь плохо кончается».
Сахар, Леший, Глыба и Лужный. Их веревочки перестали виться. Обрезаны чьими-то очень острыми ножницами.
«А моя?»
Мурзин чувствовал, что его вновь окутывают мягкие, но очень крепкие лапы обыкновенного страха. Примитивного. Древнего.
В последние дни страх стал верным спутником Сергея, даже если и уходил, то ненадолго и всегда возвращался. По дороге в Москву ошарашенный волжскими событиями Мурза боялся последствий этих приключений, боялся полиции и каторги. Но после смерти профессора Сергей окончательно понял, что бояться надо за свою жизнь.
«Уехать, спрятаться, скрыться!»
На всю оставшуюся жизнь забиться в какую-нибудь нору.
«На какую жизнь?»
Документы у него только свои, а Сергея Мурзина рано или поздно начнут искать за волжские художества. И найдут, в этом Мурза не сомневался. Крохин или полиция, но обязательно найдут. И тогда или каторга, или смерть. Купить фальшивый паспорт? У кого? У Шалвы-Халвы? Но это все равно ниточка, за которую можно потянуть. Доверять бандитам то же самое, что играть с гранатой, окажешься у них на крючке – не соскочишь. Человеческого в этих тварях – только фотографии в документах.
«Нет, связываться с Шалвой не следует. Проживу без него».
Все-таки ключевое слово – жить. Да – вздрагивая, да – ожидая, но жить! Дышать. Есть. Пить. Думать. Развлекаться. Заниматься любовью. Совершать безумства.
Ведь время не вернуть. Протикает и уйдет.
Жить.
Сергей справился с накатившим страхом. Пинком, как бродячую собаку, отогнал незваного спутника.
Страх мешает. Страх может убить.
Валяющийся на кровати Мурза поправил подушку и в который уже раз повторил:
«Надо идти к Крохину, потому что этого шага они от меня точно не ждут. Посмотрю, разведаю, может, пойму, с кем связался. А там уж посмотрим, что делать…»
Убеждал себя, что разработал правильный план.
Ему нужна была убежденность. Нужно было не сомневаться. Ему нужно было вернуть прежнего Мурзу, бесстрашного и уверенного в себе.
– Милый, будешь вино? – женщина взяла стоящую на столике бутылку.
– Нет, – качнул головой Сергей. – Не хочу.
Прошлую ночь Мурза провел в институтской общаге, коменданта которой знал со студенческой скамьи. Объяснил приятелю, что поругался с подружкой, и получил койку. Однако ночевать в одном месте два раза подряд Сергей поостерегся и сегодня отправился к проститутке, решив, что это лучше, чем куковать на вокзале.
– А чего ты хочешь?
«Жить!»
Перед глазами, против воли, всплыла физиономия паскудного заморыша, и одновременно пришла мысль:
«Подожди, сволочь, ты заплатишь!»
Мурза тряхнул головой и постучал ладонью по простыне:
– Иди сюда.
Женщина послушно уселась рядом.
– Продолжим?
– Почему нет?
* * *
Кузьминское кладбище
Москва, Волгоградский проспект,
26 сентября, вторник, 00:27
– Ты опоздал, – заметила Марина, с некоторым удивлением разглядывая Крохина.
– Маленькое личное дело, – пробормотал Виктор, потирая налившийся на лице синяк. – Сможешь его снять?
Он подошел ближе, и девушка, внимательно изучив повреждение, кивнула:
– Да. Но позже, когда закончу свои дела.
– Я не против. Главное, чтобы к утру от него и следа не осталось.
И отступил на несколько шагов назад.
– Не останется, – пообещала Марина.
Одетая в черный шелковый плащ с накинутым на голову капюшоном, она встретила Крохина у разрытой могилы. Свежей могилы – судя по небрежно сваленным в сторону цветам, похороны прошли сегодня. Гроб уже вытащили на поверхность и вскрыли, пламя двух воткнутых в землю факелов освещало желтое лицо покойного и прислоненную к крышке фотографию с черным крепом. В нескольких шагах от гроба, у толстого ствола березы, замерли, опершись на лопаты, два могильщика, пустые глаза которых показывали, что их разум крепко сковал «Заговор Слуа».
– Не думал, что ты умеешь строить этот аркан, – пробормотал Виктор.
«Заговор Слуа» относится к сложным заклинаниям, и накинуть его способны только сильные маги.
– В последнее время я добилась больших успехов, – коротко, но с достоинством ответила девушка.
– Рад за тебя.
– Однако мне еще многому нужно научиться. – Марина улыбнулась: – Подержишь плащ?