Оборвав себя на полуслове, она затягивает вполголоса колыбельную, которую всегда мне пела в детстве. Но я ведь знаю, что Ульяна, когда хочет уйти от ответа, начинает петь.
– Ульяша, не скрывай… Что случилось? – тревожусь я.
– Отдыхай, детка, отдыхай. Ничего не случилось.
– Не верю! – неожиданно для самой себя выкрикиваю так громко, что кормилица пугается.
– Деточка…
– Говори, не молчи!
– Нет там куклы, – сознается Ульяна, – в усыпальнице. Я все сделала, как велела моя кровиночка. Но не нашла куклы. Может, мой свет, напутала что?
Я ничего не отвечаю. Да что я могу сказать? Что, спаси бог, эта кукла является ко мне еженощно с кладбища?
Ульяша сидит со мной до тех пор, пока не входит посланный за микстурой Антип. Кормилица заставляет меня выпить ложку. От горького питья становится немного легче, и я наконец-то проваливаюсь в тяжелый сон, в котором ко мне опять является страшная кукла. Другая. У нее не хватает рук. Ее тело слеплено не из воска, а сшито из лоскутов, которые я сначала принимаю за ткань, и лишь позже понимаю, что сшито оно из кусков кожи. Вместо стеклянных глаз у жуткой твари – черные провалы, волосы на голове шевелятся, будто черви, распахнутый рот утыкан густо тонкими и длинными, словно иголки, зубами. Чудовище! Такое ужасное, что я пытаюсь закричать и вскочить с кровати. Но я так слаба, что не могу пошевелиться. А кукла наваливается на меня и вгрызается мне в грудь острыми зубами. Не кровь она из меня пьет, душу…
* * *
Собиралась Ада так быстро, как никогда, умудряясь одновременно выполнять несколько дел: в душе одной рукой намыливала голову, другой – забывшись, повторно чистила зубы, потом так же одной рукой удерживала фен, а другой – намазывала на лицо крем. Торопливо, не смотря в зеркало, думая лишь о том, чтобы сделать все как можно быстрее. Не нанося макияж, она вылетела из ванной, по пути крикнув спящему гостю, чтобы вставал. Проигнорировав деловые костюмы и платья, вытащила джинсы и первую подвернувшуюся под руку майку и, не глядя, надела на себя. И лишь потом заметила, что майка оказалась сувенирная, с черным быком на желто-красном фоне и надписью Espaсa, купленная в Барселоне лет пять назад. Но не переодеваться же обратно, когда каждая секунда дорога!
– Эй, как там тебя? Встал? Я опаздываю! – недовольно гаркнула она из спальни. Из гостиной раздалось неразборчивое бурчание, и Ада, теряя терпение, вновь закричала: – Если сейчас же не встанешь, я вызываю полицию!
– Ну чего ты так нервничаешь? – в проеме показалась заспанная физиономия парня. – Ого, отличный костюмчик! Дашь поносить?
Его глаза жадно загорелись при виде яркой майки. Фрик полностью показался в дверях, переступил ногами в шерстяных носках и причмокнул губами, рассматривая быка на груди девушки.
– Не твой размерчик, – отрезала Ада, отворачиваясь.
– Ну почему же не мой… Второй? – игриво приподнял он бровь.
– Я про майку! – вспыхнула она. – Идешь или вызываю полицию?
– А завтрак?
Ада демонстративно вышла в коридор и распахнула входную дверь, а затем достала из сумки мобильный. Гость намек понял и послушно потрусил к выходу.
Она торопливо заперла дверь. А когда развернулась к лестнице, парня на площадке уже не было. Может, он наконец-то отстал от нее? Но эта наивная надежда продержалась недолго: когда Ада спустилась во двор, увидела, что навязчивый «гость» стоит возле ее машины и насвистывает веселый мотивчик.
– Ты что, со мной собрался?
Он посмотрел на нее с таким негодованием и удивлением, будто слова девушки одновременно и поразили, и оскорбили его. Ответом Аду парень не удостоил, но красноречиво дернул на себя запертую дверь со стороны пассажирского сиденья.
– До первого угла довезу и высажу, – предупредила Ада. Если бы она так не торопилась, избавилась бы от этого Джека-или-как-там-его тут же. Нашла бы как. Но на споры времени не оставалось, поэтому она просто открыла машину и заняла свое место. Фрик проворно уселся, даже быстрее ее. Но долго возился с ремнем безопасности: то оттягивал, то обратно отпускал, разглядывал, словно диковину, пряжку и все никак не мог пристегнуться. У Ады закралось подозрение, что он вообще впервые увидел ремень.
– Оставь его, – не скрывая раздражения, бросила она.
– Не могу. Безопасность – превыше всего. Если со мной что случится, кто о тебе позаботится? – Пассажир наконец-то справился с ремнем. Но, даже пристегнувшись, еще раз подергал его, будто проверяя надежность замка.
– Много ты обо мне заботишься! – фыркнула она.
– Осторожно! – заорал тут же пассажир, потому что Ада чуть не въехала в зад резко затормозившей перед переходом машины.
– Не кричи! Ты мне действуешь на нервы.
Парень отвернулся к окну и загудел какой-то мотивчик.
– Послушай, ты не можешь сидеть тихо?
– Тебе не нравится, как я пою?
– Нет.
Он послушно оборвал мычание. Но тишина длилась недолго: его вниманием тут же завладела ручка настройки радио. И он принялся вращать ее туда-сюда, меняя частоты с раздражающей скоростью. То ли его не устраивал утренний репертуар, то ли развлекало то, как обрывались разговоры и песни, то ли просто нравилось крутить ручку. Ада стиснула зубы, чтобы не заорать. Если бы она не мчалась по уже переполненному шоссе в средней полосе, затормозила бы и высадила этого сумасшедшего, даже если бы пришлось выталкивать его пинками. Пусть катится своей дорогой!
Оттого, что она переживала из-за Писаренкова, и потому, что пассажир действовал ей на нервы, а она не могла сейчас избавиться от его общества, вела она машину нервно и неосторожно, то подрезая, то давая подрезать себя. Пару раз чуть не проскочила на красный свет, снова чуть не въехала в зад впереди идущей машины, три раза ей возмущенно посигналили, в ответ она громко послала сигналивших водителей по известному «эротическому» адресу. Обычно водила Ада так, как руководила фирмой: уверенно, хладнокровно, соблюдая правила, не ведясь на чужие провокации. А тут словно бес в нее вселился. Или на нее еще дополнительно влиял бык на футболке, пригнувший голову с серповидными рогами так, словно приготовился к атаке?
– Мамочки! – в какой-то момент не выдержал пассажир. – И кто дал этой женщине сесть за руль? Камикадзе в юбке, а не девушка!
Что он там еще себе бормотал под нос, Аду мало интересовало. Она уже искала возможность перестроиться из одного ряда в другой, чтобы подъехать к стоянке.
Фрика пришлось тащить за собой: не оставишь же его в машине? Но когда до крыльца с большим козырьком оставалось всего несколько шагов, парень вдруг остановился и попятился назад:
– Я не могу туда идти!
– Это еще что такое?! – возмутилась Ада, будто не она еще полчаса назад мечтала избавиться от его общества. – Давай без капризов! Или идешь за мной, или топай на все четыре стороны и на глаза мне больше не попадайся!