— Нет, я не возражаю, — прошептала Рена.
Подъехав к кладбищу, Тони вышел из машины и протянул Рене руку. Она задумчиво посмотрела на его ладонь, затем в лицо и встретила его ободряющий взгляд.
— Мы сделаем это вместе, — твердо произнес Тони.
Рена подала ему руку, и они молча пошли к могиле Дэвида.
На новой каменной плите золотыми буквами было написано его имя и даты жизни. Рена опустилась на колени и произнесла молитву. Она сидела так довольно долго, глядя вниз, необычайно нежно проводя пальцами по надписи на камне.
Через некоторое время Тони помог ей встать, затем, обращаясь к каменной плите, прошептал:
— С ней все в порядке, Дэвид. Теперь мы поженились. Я буду очень заботиться о ней.
Рена всхлипнула, не в силах сдержать слезы. Она словно вдруг осознала, что-то, что произошло в эти несколько недель, случилось на самом деле.
— Тише, тише, родная, — ласково бормотал Тони.
Он повернул жену к себе, обнял, и она припала к его груди. Она рыдала так, словно все ее горе, стыд, чувство вины, всплыв на поверхность, соединились в одном потоке слез. Тони крепко прижал ее к себе.
— Выплачи все, Рена, — шептал он.
Она плакала долго. Когда она наконец пришла в себя, то резко и глубоко вдохнула, но не отстранилась от Тони. В его объятиях Рена чувствовала спокойствие, она была благодарна ему за ободряющие поцелуи, за то, что он ласково гладил ее по спине, говорил теплые слова. Все это было так нужно ей. Она нуждалась в том, чтобы кто-то разделил с ней ее сердечную боль.
— Все в порядке, Рена, — прошептал Тони. — Мы сделали так, как хотел Дэвид.
Это было правдой, но она не могла забыть, что вышла за человека, который когда-то предал ее и привел, как она считала, пусть и нечаянно, ее мужа к гибели. Как могла она думать, что все в порядке?
— Я была страшно сердита на Дэвида за то, что он хотел этого от тебя. И от меня, — произнесла она с горечью. — И не приходила сюда несколько недель.
Тони опять погладил ее по спине, прижал ее голову к своей груди:
— Не казни себя, Рена. Ты сильная женщина, но ты имеешь право чувствовать то, что чувствуешь.
— Даже если я чувствую, что не должна была выходить за тебя?
Тони посмотрел ей прямо в глаза:
— Да, даже на это.
— Я не собираюсь ни в чем тебе уступать.
— Хочешь устроить мне мрачную жизнь?
— Не нарочно, Тони, но — да. И ты, возможно, захочешь уйти еще до конца недели.
— Сомневаюсь. Я не собираюсь никуда уходить.
Он наклонил голову и осторожно поцеловал ее.
И Рена в первый раз после стольких лет почти готова была ему поверить.
Рена, сложив руки на груди, наблюдала, как Тони ставит свои сумки на пол у ее кровати. Тони посмотрел на нее в упор:
— Я предупреждал, что не буду больше ходить перед тобой на задних лапках. Мы будем жить как муж с женой.
Рена настолько обессилела, что у нее даже не осталось слез. Как будто она выплакала на кладбище весь их запас. У нее болела голова, ныло сердце, но она понимала, что другого выхода нет. Ей придется допустить Тони в свой дом и в свою постель. Он горд, мужествен, силен и очень сексуален. Она подозревала, что женщины просто вешаются ему на шею: чемпион, холост, неотразимо привлекателен. Он, вероятно, заводил женщин везде, где ему случалось бывать.
Да, он был внимателен, нежен с ней последние несколько дней, но все-таки не стоило подпускать его так близко. Придется дать задний ход.
Тони, видимо, заметил ее смятение и выругался сквозь стиснутые зубы:
— Черт подери, Рена, я же не собираюсь навязывать себя тебе. Но спать мы должны в одной постели.
Рена взглянула на него, потом на кровать.
— Понимаю, — сказала она бесстрастно, как робот.
— Какого черта! — Он закатил глаза, — Как будто мы никогда раньше не занимались сексом! У нас был умопомрачительный, всепоглощающий секс!
Рена чуть не упала от такого восклицания. Она вздрогнула, покраснела, на секунду отдалась воспоминаниям. Он очень верно описал их любовные подвиги.
— Это было, — произнесла она очень тихо, — когда мы любили друг друга.
— Именно. — Тони бросил свой несессер на кровать и извлек лосьон, бритву, дезодорант. — Можно куда-нибудь положить все это?
Рена кивнула в сторону ванной:
— Она маленькая, но на полке есть место.
Она уже успела убрать туалетные принадлежности Дэвида: они постоянно напоминали ей, что его больше нет. Но его одежда еще висела в шкафу. Теперь придется убрать и ее — освободить место для Тони.
Хотя Рена втайне надеялась, что ему не понравится ее маленький домик и он уедет обратно к себе, купаться в роскоши. Вздохнув, она все-таки открыла шкаф и принялась вынимать оттуда одежду Дэвида. Но Тони вдруг оказался рядом с ней и дотронулся до ее плеча:
— Не стоит этим заниматься. Ты очень устала.
— Когда-то это надо сделать. У меня просто не было времени…
— Если хочешь, я это сделаю.
— Нет. — Она покачала головой. — Это сделаю я.
Тони взял ее руки в свои. Он был близко, так близко, что она заметила золотые искорки в его глазах.
— Хорошо, только не сегодня. Это подождет. Договорились?
Она кивнула и вдруг вспомнила его манящий поцелуй. Она не хотела, чтобы ее тянуло к Тони. Она достаточно долго боролась с его чарами, но, когда он дотрагивался до нее, смотрел ей в глаза, целовал ее, чувства в ней брали верх. И она начинала волноваться.
— Я приготовлю что-нибудь на обед, — пробормотала Рена.
— Спасибо.
Она вышла из комнаты, смущенная тем, что чувствовала, и сердитая на себя за то, что вообще что-то чувствовала.
Рена мешала соус для спагетти, смотрела, как маленькие пузырьки поднимаются на поверхность и лопаются, и вдыхала острый запах перца и чеснока.
— Пахнет соблазнительно. — Тони вошел и встал позади нее, близко, очень близко. Его рука потянулась к деревянной ложке. — Можно мне?
Рена дала ему ложку:
— Надеюсь, ты не возражаешь против макарон?
— Ты шутишь? Я же итальянец. Я обожаю макароны.
Он помешал соус, потом поднес ложку к губам и облизал.
— Ну как? — спросила она.
— Нужно еще немного соли. — Он взял солонку и чуть-чуть досолил соус. — Вот так.
— Ты любишь готовить?
Он пожал плечами:
— Не возражаю. Холостяк, если хочет есть, должен уметь не только кипятить воду.