Вот как? Стало немного обидно. Мои партизанские подвиги, выходит, не в счет?
– Ну и как, проверили? – не без сарказма осведомился я.
– Ты держался вполне удовлетворительно, – кивнул Вилли. – Понимаешь, что было с тобой на Тверди, то давно прошло, люди-то меняются. Кроме того, там ты был у себя дома, где и стены помогают. На свете полным-полно храбрецов, которые теряются, оставь их один на один с чем-нибудь не столько опасным, сколько непонятным. На Архее многие сразу начинают паниковать. Для чего нужна храбрость? Дураки воображают: чтобы крушить врагов. А она нужна, чтобы сохранять ясность мысли в самых неподходящих условиях. Например, в ночь перед расстрелом. Что лучше – скулить от жалости к себе или положить все силы ума на то, чтобы выкрутиться?
– Вероятно, второе. Впрочем, не знаю, не пробовал.
– У тебя еще все впереди, – хохотнул Вилли. – Какие твои годы.
– Утешительно… – пробормотал я. – А что на ближайшую перспективу? Тест на восприимчивость к пыткам?
– Господь с тобой. – Вилли рассмеялся. – К чему пытки, если можно применить ментоскопирование при незначительном фармакологическом воздействии или даже без него? Пытка ломает человека – любого можно сломать, но, как правило, не дает вполне объективной картины. Пытаемые часто мешают ложь с правдой, и требуется работа аналитиков, чтобы разделить их. Нет, это каменный век, Ларс, забудь.
Я вспомнил, как поступали на Тверди ребята Рамона Данте с плененными земными десантниками, и предпочел не развивать эту тему.
– Мы и без того достаточно много о тебе знаем, – подмигнул Вилли.
– Например?
– Пожалуйста. Ты был откровенен во многом, но не во всем. Варлам Гергай старательно делает вид, что изменил свои взгляды на принципы сотрудничества наших планет и ныне пытается оказать нам услугу якобы только для того, чтобы со временем вновь занять президентский пост. На самом деле он надеется сманеврировать, используя немногие оставшиеся в его распоряжении средства, и пойдет на честное сотрудничество только от полной безысходности. Мы предполагали это с той минуты, когда узнали, что ты направлен на Прииск, а твои ментограммы полностью подтвердили это.
– Когда они были сняты? – дернулся я.
– Не имеет значения. – Вилли с видимым удовольствием отхлебнул пива. – Тебе незачем расстраиваться. Игра Варлама Гергая нам понятна, и мы, вероятно, ее примем. Любопытнее другое: твой отец до сих пор надеется привить тебе интерес к политической деятельности, видя в тебе своего преемника, а тебе вовсе не кажется привлекательным этот род занятий. Я прав?
– Да.
– Можно узнать почему?
– Личный опыт, – поморщился я. – Мы выиграли войну против вас, а могли бы проиграть ее или вовсе не начинать – примерно с тем же, если не лучшим, результатом. Я был обманут, как все, и сам невольно обманывал других, а реальность на самом деле очень проста: Твердь – это скандий. Ничего больше. Имеет значение только стоимость тонны концентрата. Я не гожусь для болтовни о свободе, национальной гордости и прочей лапше для ушей недоумков, живущих в выдуманном мире. Слишком противно. Говорят, это называется совестью. – Я улыбнулся не очень-то весело.
– Возраст лечит, – хохотнул Вилли. – Не хочу на тебя давить, но если когда-нибудь передумаешь, дай знать. Президент Тверди Ларс Шмидт – звучит неплохо, а? Не сейчас, конечно, а со временем. Обдумай эту перспективу, она не столь уж неосуществима.
– Уже обдумал. Нет.
Вилли пожал плечами.
– Не хочешь сделать что-нибудь полезное для своего народа?
– Хочу.
– Боишься тяжелой работы?
– Нет.
– Так в чем же дело? – Я не стал говорить ему, что боюсь бессмысленной работы. Не дождавшись ответа, Вилли пожал плечами. – Ладно, дело твое. Может быть, со временем ты изменишь свою точку зрения. Вернемся к текущим делам.
– Новый тест?
– Зачем? Хватит тестов. Годен. Тебя ждет учеба в нашем тренировочном центре. Данные у тебя есть, но тебя плохо обучали, если вообще обучали, так что тебе следует кое-что наверстать. Кстати, ты не заметил на Архее ничего странного?
Он внезапно посмотрел мне прямо в глаза, и я выдержал этот взгляд. Даже весьма простодушно фыркнул:
– Там вся планета довольно странная.
– И только? – настаивал он.
«Будь искренним», – вспомнил я слова отца. Больше всего меня занимал вопрос, знает ли Вилли о появившемся на Архее черном корабле или его любопытство связано с чем-то иным. Если знает, то это банальная проверка на лояльность. Впрочем, отец был наивен: мне давно стало ясно, что вне зависимости от результатов всех этих тестов и проверок земляне не допустят меня к работе по черным кораблям.
На один миг у меня даже возникло подозрение, что на самом деле черные корабли – дело рук землян, их сверхсекретная разработка. Довольно дикое подозрение, но вы попробуйте рассуждать здраво, когда в запасе у вас от силы секунда.
Я решил довериться интуиции.
– Чего ж еще? Может, там и было что-то совсем уж необычное, да как разглядишь? Туман.
Казалось, Вилли был удовлетворен ответом.
– Там работает автоматическая лаборатория, – сказал он. – Иногда ее посещают биологи, снимают показания с приборов, проводят какие-то эксперименты… Насколько я понял, ты взял не то направление, иначе обязательно дошел бы до нее. За это и получил «удовлетворительно», а не «хорошо».
Интересно, постоянно ли отслеживались мои перемещения в живом киселе Археи и на ее скользком базальте? Самое главное: знает Вилли о черном корабле или нет?
Отбрехаюсь, подумал я. Ничего не знаю, ничего не видел – и хоть режьте меня! Ну не смотрел я в небо, я под ноги себе смотрел, навернуться носом о базальт не хотел, там скользко было, между прочим!..
– А что надо было сделать, чтобы получить «отлично»? – ворчливо осведомился я. – Построить хижину? Добыть огонь без дров? Основать цивилизацию и учредить в ней секретную службу? Склонить к сотрудничеству местную протоплазму?
Вилли захохотал, замахал на меня руками и сбил со столика пивную банку. На вопрос он так и не ответил.
Я присосался к пиву. Неплохое пиво варят земляне, даже хорошее, а все-таки наше твердианское лучше. Хотя Вилли, наверное, так не считает. Видимо, все дело в привычке.
– На Прииск я не вернусь? – спросил я.
– Нечего тебе там делать, – сказал Вилли, слизывая с губ пену.
– Мне-то, может, и нечего. А научники в претензии не будут?
– Обойдутся. Тебе, Ларс, предстоит провести некоторое время на старушке Земле. Ты ведь уже был у нас? Ну вот, вспомнишь студенческие годы. Не обещаю только, что тебе будет так же комфортно, как тогда, ха-ха. Зато могу обещать, что скучать не придется.