– Что значит: «провела время»?! – хрипло спросил он, глядя в упор на Милку.
– Понимаешь, она очень любила тебя. Тогда… – продолжала, не глядя на Арсения, Милка. – И она очень хотела тебя выручить. Очень жертвенно поступила. И трогательно…
– И?! Договаривай!
Милка вздохнула.
– А чего тут договаривать? Не понимаешь, что ли?… Ладно, тогда скажу. Открытым текстом. У нее с этим важным человеком из прокуратуры был роман. Она спала с ним.
– Откуда ты знаешь? – Арсений в упор, прищурившись, глядел на Милку.
– Ну… Ты извини, что я вообще заговорила об этом… Но она… Она мне сама рассказывала…
– Вы что – с ней встречались?
– А как ты думаешь? – пожала плечами Милка. – Конечно. И она мне все рассказала. И… И, знаешь, это она… Это она попросила меня написать заявление в прокуратуру. Ну, чтобы подтвердить твое алиби на день убийства Егора Ильича. Она попросила меня признаться, что я в тот момент была с тобой.
– О, ч-черт! – простонал Сеня.
Милка подалась к нему через столик и горячо зашептала:
– Прости, Сенечка! Прости, что я сказала! Но ты… Не убивайся ты так! Ведь это она все для тебя! И мужика того, шишку, – конечно, она не любила.
– Черт, черт, черт! – Арсений забарабанил кулаком по столу – так, что запрыгали тарелки и фужеры. В дверь кабинета осторожно заглянул официант. Увидев, что нарушение порядка – в пределах нормы, исчез.
– Чего уж там ревновать, – рассудочно сказала Милка. – Твоя Настя все равно в то время замужем была. За другим – за Эженом… А сколько у нее мужчин было, пока ты в тюрьме сидел, два или десять, – какая разница…
Арсений повесил голову. Думал. Осознавал.
– Впрочем, наверно, зря я тебе обо всем рассказала… Только расстроила. Бедненький… Я вообще-то думала, что ты знал. Или догадывался.
– Нет! – выкрикнул он. – Я не знал! И даже не догадывался! Мужья вообще, как известно, обо всем узнают последними.
– Ты совсем ничего не ешь, – вдруг заботливо проговорила Милка. – Покушай, мой дорогой.
Арсений упрямо покачал головой. Налил себе стакан нарзану. Выпил залпом, закурил.
– Ну, Настена… Ну, гадина! – пробормотал словно в забытьи.
Милка с состраданием смотрела на него.
Арсений прихлопнул по столу ладонью. Он постарался собраться. И выкинуть Настю из головы. И всю эту историю тоже. В конце концов, если этот ее роман с прокурорским чиновником – правда, Настя поступила благородно. Пожертвовала собой. Своим телом. Переспала с нелюбимым человеком, чтобы спасти его, Арсения. Боже, какое благородство! Только почему ему так больно?! Нет, надо срочно думать и говорить о другом. И выкинуть эту историю из головы. А то сердце разорвется.
– Ладно, – тяжело сказал он. – Проехали… Бог с ней, с Настькой. Декабристка, блин… Давай-ка к делу. Мы же по делу здесь собрались, да?
– А какое у нас с тобой дело? – сочувственно, как мать, произнесла Милка.
Она, словно хамелеончик, подделывалась под настроение Арсения.
– Мое дело – это мой медцентр… Так, значит, говоришь, это не он?
– Кто – не он? – непонимающе посмотрела на Арсения Милена.
– Не твой супруг хочет нас закрыть?
– Ох, нет, – покачала головой Милка. – Он просто знает о ситуации вокруг твоего центра. А вот нацелились на него другие люди.
– Кто конкретно?
Она покачала головой.
– Не знаю.
– Да что ж мы им сделали?! – воскликнул Сеня.
– Я же тебе объясняю: у вас, в отличие от всяких знахарей, хоть что-то получается. А кто в наше время любит конкурентов?! К тому же… – Мила помедлила, потом выдохнула: – По-моему, ваш медицинский центр «заказали».
– Что значит: «заказали»? – непонимающе уставился на нее Арсений.
– А то!… Кто-то хочет, чтобы медцентр закрыли. Очень хочет. И он, этот «кто-то», капает на руководство Минздрава, чтобы вас прихлопнули.
– Да кто – «он»? – вскричал Арсений.
– Говорю тебе: не знаю я, – покачала головой Милка. – Понятия не имею. Да не все ли тебе равно?
– Как это «все равно»! Если б я знал – мы бы встретились с ним… Потолковали… Может, мы денег ему бы заплатили… Или еще как, – Арсений демонстративно медленно сжал кулак, – поговорили бы.
– Знаешь, по-моему, он, этот «кто-то», – очень важный человек. С помощью денег или тем более мордобоя с ним не договоришься.
– А ты откуда знаешь?
– Есть у меня такое подозрение, – пожала плечами Милка.
– Откуда оно у тебя, это подозрение?
– По разговорам мужа… Я же слышу, о чем он говорит по телефону… И с дружками на кухне…
– А ты… Ты не можешь у него прямо спросить? Кто нас, как ты говоришь, заказал?
– Спросить?! – расхохоталась Милка. – У него?… Да ты что! Он ни за что не скажет.
– Тогда зачем ты мне все это рассказываешь? – спросил Сеня, почему-то потихоньку начиная злиться.
– Н-ну… Чтобы ты был ко всему готовым. Чтобы обеспечил себе – на всякий случай – запасной аэродром.
– То есть ты мне предлагаешь сложить ручки и тихо ждать, пока нас из бизнеса вынесут? – Взгляд Арсения стал жестким. – И найти себе место дворника?
– Плетью обуха не перешибешь! – дернула плечом Милка. – Ох, что-то ты совсем за дамой не ухаживаешь… – Она выразительно приподняла пустую рюмку.
Арсению ничего не оставалось делать, как подлить Милке коньяку и промямлить тост «за дружбу».
– А ты… Ты, Мила, можешь узнать: кто нас «заказал»? – спросил Арсений после того, как они выпили.
Милка расхохоталась:
– Ты что это – Штирлицем меня хочешь сделать? Матой Хари?
– А почему бы тебе и в самом деле не узнать? Сложно, что ли?
– Н-ну… – Милка со значением посмотрела ему в глаза. – Ради тебя… Для тебя, Сенечка, я готова на все.
Арсений усмехнулся в ответ на ее призывный взгляд.
– Если нет любви, то все позволено, – вдруг задумчиво проговорил он.
– Ты о чем это? – не поняла Милка.
– Так… Ни о чем… Думаю о своем… Достоевского перефразирую…
Милка, кажется, что-то поняла в ходе его мыслей и сказала:
– Значит, ты все равно любишь свою Настю… А меня – совсем нет…
– Люблю и тебя, – усмехнулся Арсений. – Но странною любовью.
Он тяжело, внимательно посмотрел ей в глаза и произнес:
– Поедем. Поедем к тебе.
– О-о-хо-хо, – кокетливо расхохоталась она.
– Прямо сейчас.