А второй матч и вовсе оказался веселым – свои силы в турнире решил попробовать любитель, дядька лет сорока! Такие феномены встречаются: бацают, бацают деды по мячику на своих платных кортах, а потом вдруг решают, что уже до профессионального тенниса доросли. И на голубом глазу прутся на настоящий турнир. А участвовать в квалификации всех пускают, только вступительные пятьдесят баксов заплати. Вот смех! Какая в сорок лет может быть дыхалка? Да и скорости, против Максовых шестнадцатилетних ног, никакой нет.
Макс разделал обоих своих соперников под ноль и даже сорвал аплодисменты от группки экзальтированных местных школьниц, но тренер Михалыч только рот скривил:
– Не обольщайся, братишка. Квалификация – это не уровень. Ты жеребьевку основной сетки смотрел?
– Нет, – пожал плечами Макс.
Еще одна теннисная примета: пока квалификацию не пройдешь, о матчах основной сетки лучше не думать.
– В первом круге у тебя Чепиков, – сочувственно улыбнулся тренер.
– О господи! – простонал Макс.
Чепиков – это, конечно, не юный Сафин. Не звезда. Но соперник исключительно неудобный. И даже не своим теннисом – играет он, в общем-то, заурядно, но характером. Тот еще спец – по подлым улыбкам, неспортивному поведению да злым словечкам. Ему бы на факультете психологии учиться по специальности «искусство довести соперника до белого каления».
На больших турнирах таких сволочей, как Чепиков, штрафуют и даже лишают очков. А на фьючерсах и сателлитах на его выходки смотрят сквозь пальцы. Когда менялись сторонами, наступил сопернику на ногу? Случайно. Пять раз подбрасывал для подачи мяч (а противник-то каждый раз на прием настраивается)? Ну, тоже не проступок. Может, ему ветер мешает…
Иные толстокожие и морально крепкие игроки на выходки Чепикова не обращают внимания. Но Макс каждый раз, когда они встречаются, весь кипит. И нет бы от злости разделать негодяя под орех – наоборот. Как посмотрит на ухмыляющуюся физиономию, так сразу посылает мяч в аут. Или в сетку. А Чепиков, чувствуя слабость соперника, глумится над ним еще пуще. К тому же именно он придумал обидную кличку Макс Первый Круг. И вот, по иронии судьбы, в этом самом первом круге они опять и играют.
«Первый круг ада» , – сказала бы начитанная сестра Машка. И, несомненно, была бы права.
Как бы этот первый круг ада проскочить?!
«…Я – в стакане. Я – в стеклянном стакане, – внушал себе Макс вечером накануне матча. – Меня не волнует этот урод. Я не слышу, что он говорит. Не замечаю его ухмылок. Я настроен на игру… На победу…»
Но настраиваться тяжело. Тем более что час назад они с Чепиковым пересеклись у рецепшен. И тот широко улыбнулся толстой регистраторше, показал на Макса и объявил:
– Этот зайчик завтра уезжает.
– Хорошо, – кивнула тетка. И объявила Максу: – Расчетный час в полдень.
– Еще посмотрим, кто из нас уедет, – прошипел Макс.
– А что тут смотреть? – фыркнул соперник. – Три раза прос…ал – и завтра прос…шь.
– Но-но, мальчики. Тут мне не материться, – посуровела регистраторша.
– Я не матерюсь, – кротко произнес Чепиков. И добавил: – Я просто говорю, что этот парень завтра уе…вает.
И с хохотом пошагал прочь от рецепции, а толстая тетка кинула на оплеванного Макса сочувственный взгляд. Дожили. Тебя уже регистраторши из Староивановска жалеют.
…И матч начался, как и предсказывал злыдень Чепиков, абсолютно провально. У Макса, несмотря на все тренировки и аутотренинг, все валилось из рук. Первая подача стабильно не проходила, мячи, как заколдованные, улетали в аут или упирались в сетку, Михалыч сидел на трибуне с каменным лицом, а Чепиков торжествовал.
– Ноль – шесть – симпатичный счет. Мне нравится, – ухмыльнулся он после первого сета. – Во втором, так и быть, разрешу тебе его размочить. Один – шесть. Тебя устроит?
– Коз-зел, – в бессильной ярости выдохнул Макс.
– Сам козел, – спокойно парировал Чепиков. – Старый. Тебе только за дом престарелых и играть…
И без того малочисленная публика на трибунах разошлась. От силы человек пять остались, совсем позор. Да и те шуршали программками, болтали по мобильникам, а какой-то мужик в темных очках и вовсе на корт смотреть перестал, уткнулся в газету.
– Время, – лениво произнес с вышки судья.
Он откровенно скучал. Матч, где один из игроков подчистую сливает, не только смотреть – судить тоже неинтересно.
– Макс, соберись! – крикнул со своей трибуны Михалыч.
Но кричал без азарта, видно, чувствовал: сколько ни ори, подопечный все равно продует.
«Да что же я за чмошник такой! – в отчаянии подумал Макс. – Ведь этот Чепиков – никто!!! И подача у него слабая, и все комбинации элементарные, и выходы к сетке предсказуемые! Да моя подача – сильнее раза в два».
И он от души, со скоростью под двести, подал очередной мяч.
– Аут, – равнодушно констатировал судья.
Макс и сам видел: аут, небольшой, сантиметра на три за квадратом… Ну, сейчас, со второй, такой же сильной, надо забивать!
Только Чепиков его подачи почему-то совсем не боится. Стоит в своем углу корта с таким видом, будто прогуляться по парку вышел. И всей своей рожей показывает, что второго аута ждет.
Эх, как бы его разочаровать!
Макс подбросил мяч – высоко, как положено для сильной подачи, но вдруг остановился, подавать не стал. Чепиков, уже настроившийся на прием, сердито опустил ракетку. А Макс подкинул мячик по новой, притворился, что планирует опять подать сильно, но ударил на этот раз еле-еле. И попал в квадрат далеко от соперника, почти у сетки. Чепиков такого он не ожидал, даже не дернулся.
– Пятнадцать – ноль, – объявил судья.
– Урод, – буркнул со своей стороны корта Чепиков.
Макс ответил ему широкой улыбкой и на следующий розыгрыш комбинацию провел уже другую. Подал мяч опять несильно, соперник отбил… Макс сделал вид, что отбегает назад и будет забивать с отскока, а сам заколотил с лету, смэшем.
А на следующем очке ему Чепиков помог – залупил с приема в сетку. Счет стал сорок – ноль. При таком можно и рискнуть – подать первую со всей дури. «Прямым ходом в аут», как говорит Михалыч. Только подача вдруг взяла и прошла со страшной скоростью, почти как у Грега Руседски. Чепиков такую и взять не попытался, не его уровень.
– Шадурин ведет один – ноль, – с некоторым даже удивлением произнес судья.
А Макс с наслаждением прошипел подбежавшему к сетке Чепикову:
– Сливай масло, придурок.
– Да кто бы квакал! – хмыкнул оппонент.
Но в его взгляде, как с удивлением заметил Макс, заплескался страх. А в теннисе, если занервничал, сольешь без вариантов.