– Это уже не важно, раз провоцируют, значит, имеют какие-то основания.
Они помолчали.
– Ну, сэр, – покачал головой Рон, – вы заглядываете на несколько ходов вперед.
– Что ж тут удивительного? Подобной работой я занимаюсь последние тридцать лет… Ну, довольно отступлений, помимо любовных объятий, которые меня ожидают, я должен добыть еще один патрон.
– Патрон? Какой патрон?
– Обычный патрон девять миллиметров к винтовкам «кальтунг», которыми вооружены все охранники.
– Откуда же вы его возьмете?
– Я же сказал, – майор усмехнулся, – мой источник боеприпасов – любовные объятия. У меня уже есть три штуки, сегодняшний будет четвертый.
– Но что же заставляет его носить вам патроны, сэр? – не удержался Джек. – Неужели этот влюбленный педик дарит их вместо цветов?
– Все намного сложнее. – Гастон самодовольно заулыбался. – Поскольку наши свидания в известном смысле неполноценны и все ограничивается эдакими собачьими ласками, мне пришло в голову соврать, будто я жутко возбуждаюсь и патрон мне требуется как символ его мужской силы, понимаете?
– И он поверил?
– Если человек желает во что-то поверить, только подтолкните его, и он совершит глупость. Вся вербовочная работа держится на обещании реализации самых бредовых мечтаний вербуемого объекта. Нужно только выяснить, что ему нужно. Одни любят секс и считают себя лучшими любовниками – этих нужно бесконечно расспрашивать об их подвигах, восхищаться всеми их статями, и они становятся зависимы от этой лести, как от наркотика. Другие любят собак, здесь нужно хорошо знать предмет увлечения. Иной собачник пройдет мимо собственных проблем или тяжелой болезни близкого человека, но насморк четвероногого любимца становится для него трагедией.
Психи.
– Собачники – психи?
– Все психи. И собачники, и герои-любовники, и приверженцы диет и даже любители вышивать крестиком. Если у человека есть ярко выраженное увлечение – неважно – секс или шахматы – считайте, что половина дела сделана, остается немного подыграть, и вот он полностью ваш – таскает чертежи из секретного отдела.
– Лихо! – выдохнул Рон.
– Профессиональная подготовка и ничего более.
В ежедневном исполнении – просто рутина.
При слабом свете карбидной лампы Гастон приподнял одну из досок пола и достал из-под нее голубенький узелок. Развязав его, он продемонстрировал Джеку и Рону три патрона к винтовке.
– Но что мы будем делать с этими патронами? спросил Джек.
– Стрелять, – усмехнулся Гастон, убирая патроны в тайник.
– Из чего?
– Из винтовки, разумеется. Сегодня я скажу любовничку, что завтра ночью, то есть перед прибытием вертолета, я согласен уступить его желаниям дескать, созрел уже. А он договорится с коллегой из дежурной смены, чтобы тот выпустил меня на минутку? – у них тут все просто, дисциплины практически никакой.
– И что дальше?
– Как только он откроет дверь, мы уберем часового и завладеем его оружием.
– Зачем тогда собирать по одному патрону, если у часового их будет согласно уставу два магазина? задал вопрос Джек.
– Если я прав и нам готовят засаду, патронов у часового не будет. Им вовсе не нужно, чтобы мы устроили тут настоящую войну.
Но зачем им это нужно? Мы и так в их власти, нужно только прийти сюда и устроить нам взбучку.
– Иногда люди поступают, руководствуясь совершенно непонятными мотивами. Это закрытый остров, здесь от скуки с ума сойти можно, я не исключаю, что местное начальство решило просто развлечься.
– Значит, будем захватывать вертолет с четырьмя патронами?
– Нет, вертолет мы захватывать не будем.
– А как же тогда? – удивился Рон.
– К вертолету, а точнее, к медицинскому боксу пойдет другая команда. Им нужно будет застрелить единственного стоящего там часового – обычно он дремлет на крыльце, прислонившись спиной к стене здания.
– Откуда вы все это знаете?
– Дружок сообщает. Я заверяю его, что он самый лучший и дисциплинированный охранник во всем лагере, а другие тупицы, и он с радостью это проглатывает, да еще ябедничает мне, рассказывает, как на самом деле несут службу его коллеги.
– Если выстрелить в часового, туда сбежится вся охрана. Может, лучше ножом? – предложил Барнаби.
– Нет, Рон, не лучше. – Гастон понизил голос-Шум входит в наш план. Пока к санчасти будут сбегаться охранники, мы стремительным броском доберемся до штаба. Никому и в голову не придет, что мы попытаемся пробраться в штаб, ведь прямой путь с острова – это вертолет.
– Значит, Ставра мы подставим? – тихо спросил
Джек, прикидывая, на каком этапе майор Гастон пожертвует ими.
– А у тебя есть возражения?
– Нет, сэр, я просто интересуюсь.
– Мне не нравится, каким тоном ты интересуешься, Джек. Если есть какие-то претензии, давай раз берем их сейчас – потом времени не будет.
– Нет-нет, все действительно в порядке, просто немного неожиданно…
– А и правда, зачем нам в штаб? – спросил Рон.
– Во-первых, там РС-связь. Если понадобится, я смогу специальным кодом вызвать авиацию, и мы разнесем тут все, что пожелаем.
– А что мы можем разнести?
– Пока не знаю, но потом, возможно, подберем подходящую цель. Во-вторых, если повезет, мы захватим самого главного мерзавца, Рене Базилевского.
– Это самый главный?
– Да, ему принадлежит весь этот лагерь.
– Я бы свернул ему башку с еще большим удовольствием, чем Ставру, – заметил Рон.
– Он заслуживает этого, но сначала мы должны использовать его для вызова вертолета и для переговоров с охранниками.
– А если мы его не застанем?
– Обойдемся без хозяина. На втором этаже здания штаба имеется секретная комната – ее окна изнутри заложены кирпичом, оставлены лишь узкие бойницы.
Я не сомневаюсь, что Базилевский хранит там свой арсенал.
– У него отдельный арсенал?
– Конечно. Весь персонал лагеря – это сброд: уголовники, наркоманы, извращенцы. Доверять таким может только безумец. Базилевский не такой. Мой дружок из охраны сообщил, что пару лет назад на остров была доставлены партия оружия – пулеметы
G– 8, винтовки «САП», десяток одноразовых гранатометов «гюрза» и еще что-то в ящиках -возможно, гранаты или сигнальные ракеты. Охрана ожидала, что им заменят древние винтовки Степлтона, однако все оружие перенесли в штаб, и больше его никто не видел. Местные уверены, что начальник хранит там свои деньги, но это вряд ли.