– А как мы раньше уживались? До Пандема? У нас была однокомнатная квартира…
Александра сняла руки с его плеч. Обошла сидящего мужа по дуге, разглядывая, будто какой-нибудь экспонат:
– Сашка… Ты меня пугаешь.
Алекс молчал, нахохлившись, похожий на огромного больного воробья.
– Пока ты возмущаешься, злишься, доказываешь всем, какое уродище Пандем и какие дураки люди – я спокойна за тебя. Но когда ты начинаешь вспоминать, как хорошо нам было в однокомнатной квартире…
Алекс молчал.
– Сашка… Поехали домой. По-моему, ты нуждаешься в хорошей супружеской ночи…
– Куда домой – ко мне или к тебе? – тихо спросил Алекс.
– На этом континенте, – Александра улыбнулась, – моя база всё-таки ближе.
Алекс не шелохнулся.
– Аля… Ты довольна жизнью? Собой?
– Вполне, – она помедлила и уселась рядом.
– Я тебе всё ещё нужен?
– Не забивай себе голову глупостями. Если даже Ким смог преодолеть свой бзик, и теперь у них и с Ариной всё в порядке, и с Пандемом всё в порядке…
– Семья втроём?
Александра улыбнулась:
– Вот теперь я узнаю тебя. Какой ты брутальный, Сашка. Мне нравится.
Кусочек суши плыл будто по воле волн, а на самом деле повинуясь скрытой навигационной системе; квадратная площадка сто на сто шагов несла на себе пять берёз, три пальмы и автоматический ресторанчик. Гостям предлагалось устраиваться как кому заблагорассудится – на гладко отёсанных брёвнах, на мягких креслах или на пожухлой травке.
В центре понтона развели костёр. Есть почти никто не хотел; Андрей Георгиевич, преисполненный умиления и гордости, прочитал стихи в честь своих замечательных дочек, а потом и спел под собственный аккомпанемент. Александра серьёзно пообещала статью в «Музыкальном обозрении», а Виталька выпустил в небо серию огней из ручного «дизайнера» – машинки для композиции фейерверков. Ромка, его восьмилетний брат, проворчал что-то в том духе, что некоторые только энергию переводят, потому что при заходящем солнце ни чёрта не видно.
Потом попросил слова Ким. Пообещал сёстрам-именинницам небывалый подарок. Вытащил из кармана плоскую коробочку с плотно пригнанной крышкой; на дне коробочки лежали семена травы. Не более того.
– …совсем вытоптали, бизоны. Смотрите…
И аккуратно высеял травку вокруг пирующих – под креслами и под ногами, всюду, куда успел дотянуться.
– Только не пугайтесь…
Мама охнула. Маленькая Юлька завизжала, но от восторга, а не от страха. Только что высеянная Кимом трава пошла в рост – земля на пятачке зашевелилась, потревоженная белыми тонкими корнями. Проклюнулись ростки; Виталька опустился на четвереньки, разглядывая экспресс-траву. После первого рывка её рост чуть замедлился – тем не менее, прислушавшись, можно было ясно различить шорох. Новая трава поднималась, раздвигая старые жухлые стебли.
Случился общий восторг. Все расспрашивали Кима – зачем трава, почему трава и что будет с этой травой дальше; Ромка обиделся, почему Ким не показал «фокус» сначала сыновьям. Виталька азартно и насильственно пытался приписать отцу звание изобретателя, хотя Ким уже много раз объяснял ему, что в современной науке единоличных открытий и изобретений практически не бывает: каждый стоит на голове у предшественника, который тут же может оказаться последователем. Трава тем временем всё тянулась и росла; гости, слегка успокоившись, расселись по местам и заново поздравили именинниц.
У меня прекрасные дети, говорил Андрей Георгиевич. Девочки-красавицы, да кто вам даст сорок? С тех пор, как мы праздновали ваш двадцатник, вы почти не изменились… Алечка, бывшая акула пера, а теперь пиранья рейтингов и рецензий… Лерочка, бывшая училка, а теперь Учитель с большой буквы… А посмотрите на моего сына! Кимка, я горжусь тобой, ты смог всё начать с нуля и выиграть. Ты хозяин своей жизни… Ведь для чего мы, если задуматься, живём? Для того, чтобы все таланты, отпущенные нам природой, развивались нам на радость и на радость людям…
Как давно я не был пьяным, вдруг подумал Ким.
Небо темнело. Гости развлекались. Трава поднималась вокруг, её приходилось приминать, иначе она закрыла бы сотрапезников друг от друга. Ким смотрел сквозь пламя костра на маму; ей было семьдесят три, и она светилась здоровьем. Маме было бесконечно приятно, что вся семья собралась вместе, впервые за столько-то лет; когда она попросила слова, Александра повелительно воздела руки, призывая гостей – а к тому времени Шурка и Вика пытались петь на два голоса, Юля играла на губной гармошке, Виталька пускал «красные солнца» вперемешку с «северным сиянием» под нудные Ромкины уверения, что, мол, брат ни чёрта не понимает в фейерверках, – призывая всю эту компанию моментально замолчать и сосредоточиться.
– Что я хочу сказать, – начала мама несколько смущённо. – Мы пили уже за именинниц, за родителей именинниц, за брата, за детей и за племянников именинниц… Все мы любим Алю и Лерочку, и все мы хотим, чтобы они были счастливы… И ещё один… из нас… Короче говоря, давайте выпьем за Пана, и спасибо ему за то, что он с нами…
Виталька зааплодировал. Лерка заулыбалась. Шурка с Викой обнялись, Юлька пристроилась у отца на коленях. Костёр выбросил в небо сноп искр. Кусочек земли с пятью берёзами и тремя пальмами плыл, дрейфуя, медленно удаляясь от залитого огнями берега. Пахло морем, и одновременно почему-то полем, лесом, дождём. Глядя вверх, можно было видеть, как звёзды прячутся в листьях пальм и выплывают снова.
Ким подумал, что в идее такого вот прогулочного плота реализовалась чья-то детская мечта о жизни на необитаемом острове. Крошечном острове с тремя пальмами – посреди океана…
– Вот что интересно – он не качается, – объяснял Шурка двухлетней дочери. – Корабль, даже самый большой, качается, когда плывёт, понтон – нет…
– Это Пандем так придумал?
– Пандем подсказал… А люди придумали и построили…
– А трава? Траву придумал Пандем или дедушка Ким?
– …Мои дети, – растроганно говорил Андрей Георгиевич. – Наши дети… Я счастливец. Я везунчик.
– А оно есть в мире – везение? – тихо спросил Алекс.
Сегодня вечером он добровольно взял на себя роль «хозяюшки» – ходил от костра к ресторанчику и обратно, разливал вино и соки, короче, был рабочей пчелой на чужом празднике.
– А почему нет? – после паузы спросил Андрей Георгиевич.
– Потому что всё в руках Пандема, – отозвался Алекс. – Удача – это маленькая несправедливость. Нет?
– Удача и везение – это всё-таки не одно и то же, – осторожно заметила Александра.
– Почему несправедливость? – вмешалась в разговор Шуркина жена Вика. – Если сегодня мне повезло, а завтра тебе… Всем поровну.