— Ирса! Если эти рельсы в конце концов куда-то привели, пожалуйста, пропусти промежуточные маневры. У меня куча дел, — прервал Мёрк, потирая затекшую руку.
— Ага, после я позвонила в Инженерную народную школу, и вот там-то кое на что напала.
Рука наконец отошла.
— Потрясающе, — воскликнул он. — Каким образом?
— Очень просто. Там в администрации оказалась преподавательница, Лаура Манн, которая как раз сегодня вышла после больничного. Она и рассказала мне, что работает там с самого дня основания в 1995 году и что речь может идти лишь об одном случае, если ей не изменяет память.
Карл выпрямился.
— Да, о каком же?
Ирса посмотрела на него, наклонив голову.
— Ага. Интерес нарастает, парниша? — Она шлепнула его по волосатому предплечью. — Не терпится поскорее узнать?
Что, черт возьми, происходит? По меньшей мере сотня сложнейших дел за все эти годы, и вот он сидит тут и играет в «почемучку» с какой-то случайной сотрудницей в салатовых колготках!
— Какой случай она припомнила? — повторил свой вопрос Карл и слегка кивнул Ассаду, просунувшему голову в дверь. Тот выглядел бледновато.
— Вчера звонил Ассад и интересовался тем же самым. Об этом другие сотрудники говорили за утренним кофе, и эта дама случайно услышала, — продолжала она.
Ассад слушал с интересом, вновь приобретая человеческий вид.
— Случай сразу же всплыл в ее голове, — рассказывала Ирса дальше. — У них тогда был один выдающийся ученик. Парень с каким-то синдромом. Он был достаточно молод, но настоящий монстр в области физики и математики.
— Синдром? — Ассад непонимающе посмотрел на нее.
— Ну да, что-то насчет феноменальных способностей в одной области и полного отсутствия таковых в другой. Не совсем аутизм, но нечто похожее. Как его там… — она нахмурилась. — Ах, точно, синдром Аспергера, вот чем он страдал.
Карл улыбнулся. Стопроцентно, и у нее могло быть то же самое.
— Так что там с этим парнем? — спросил он.
— Он начал у них учиться, получил высшие оценки в первом семестре, а потом бросил.
— Как это произошло?
— Он пришел в последний день перед зимними каникулами вместе со своим младшим братом, чтобы показать ему школу, и после этого никто его не видел.
И Ассад, и Карл прищурились. Вот оно.
— И как же его звали? — спросил Карл.
— Его звали Поул.
У Карла все внутри похолодело.
— Йес! — воскликнул Ассад и сделал жест рукой и ногой одновременно, словно марионетка.
— Преподавательница сказала, что она помнит его очень хорошо, так как Поул Холт был ближе всех к Нобелевской премии из тех, кто когда-либо имел отношение к их заведению. Кроме того, она больше никогда ни до ни после не встречала в Инженерной народной школе учеников с синдромом Аспергера. Он был особенным.
— И поэтому она его помнит? — спросил Карл.
— Да, именно поэтому. И еще потому, что он был в числе самой первой группы.
Полчаса спустя Карл повторил вопрос непосредственно в Инженерной народной школе и получил тот же ответ.
— Да уж, такое не забывается, — улыбнулась Лаура Манн. — Наверняка и вы помните ваше первое задержание?
Карл кивнул. Мелкий грязный пьянчужка, улегшийся прямо посреди Энгландсвай. Карл как сейчас видел соплю, пролетевшую по воздуху и приземлившуюся прямо на его значок полицейского, когда он пытался аккуратно погрузить этого идиота в автомобиль. Нет, первое задержание никак не забыть, это правда. Неважно, с соплями или без.
Он посмотрел на женщину, сидящую напротив. Иногда можно было увидеть ее по телевизору, когда требовалось озвучить мнение эксперта об альтернативных источниках энергии. «Лаура Манн, к. т. н.» и множество титулов, написанных у нее на визитке. Карл порадовался, что у него самого нет визитной карточки.
— У него была некоторая форма аутизма, верно?
— Да, но в мягком варианте. Люди с синдромом Аспергера часто бывают очень и очень одаренными. Большинство называет их нердами. Типа Билла Гейтса. Своего рода Эйнштейны. Однако у Поула был и практический талант. Он вообще во многом был особый мальчик.
Ассад улыбнулся. Он также отметил ее очки в роговой оправе и шейный платок. Да уж, подходящий преподаватель для Поула Холта. Нерд нерда видит издалека, как говорится.
— Вы говорите, что Поул взял с собой сюда младшего брата 16 февраля 1996 года, а затем его никто не видел. А откуда вы знаете, что это было именно в тот день? — спросил Карл.
— В первые годы мы вели протоколы встреч. Мы просто посмотрели, когда он перестал приходить. Он ни разу не появился после каникул. Хотите сами взглянуть в протоколы? Они у нас хранятся тут же, в соседней комнате.
Карл посмотрел на Ассада. Тот не проявил особого интереса.
— Да нет, спасибо, мы поверим вам на слово. Но ведь потом вы как-то связывались с семьей? Или нет?
— Да, но они разговаривали как-то уклончиво. В особенности когда мы предложили приехать к ним домой и обсудить ситуацию с Поулом.
— Так вы разговаривали с ним по телефону?
— Нет. Последний наш разговор с Поулом Холтом состоялся здесь, за неделю до начала зимних каникул. Когда позже я звонила ему домой, отец ответил, что Поул не хочет подходить к телефону. И больше ничего нельзя было поделать. Ему только что исполнилось восемнадцать, так что мальчик должен был сам решать, что ему дальше делать в жизни.
— Восемнадцать? Разве он был не старше?
— Нет, он был очень молод. Стал студентом в семнадцать, так что рано выпустился.
— У вас есть о нем какие-либо данные?
Лаура улыбнулась. Естественно, она уже все подготовила заранее.
Карл вслух зачитал, Ассад стоял сзади, заглядывая ему через плечо.
«Поул Холт, дата рождения 13 ноября 1977 года. Математическо-физический класс гимназии Биркерёде. Средний балл — 9,8».
Затем следовал адрес. Совсем недалеко отсюда. Максимум сорок пять минут езды.
— Относительно скромные успехи, если мы говорим о гении, не так ли? — заметил Карл.
— Согласна, но так уж получается, когда по всем естественно-научным дисциплинам сплошные 13 баллов, а по гуманитарным — одни семерки.
— Вы говорите, у него были проблемы с датским языком? — подключился Ассад.
Она улыбнулась.
— По крайней мере, с письменной речью. Его доклады были далеки от совершенства в плане языка. Но так происходит часто. Да и устно он выражался довольно примитивно, если тема разговора его не захватывала.
— Я могу забрать эту копию? — спросил Карл.