— Ну что, убедились? — раскинув руки в стороны, будто птица крылья, ренегат победно уставился на подчинённых. — Кто-то ещё верит в существование Духа Винта?..
Демонстрация собственной уверенности оказалась не столь эффектна, сколько эффективна. И кто бы что ни говорил, а результат был достигнут.
Кимпл ещё на мосту заметил неуверенность Гилфрида и нервозную насторожённость Хоакима. Казалось бы, что тут такого? Сделать короткий шаг. Вот ты на одной стороне, как вдруг очутился на другой. Но все далеко не так просто. Обстоятельства загнали глубинщиков в самые гущи Подземья. Туда, где, по всей вероятности, опираться на привычные человеческие законы просто бессмысленно. А если кто-то этого не понял, то это только его проблемы. Но в отличие от бригадира, который только сейчас начал осознавать истинную причину вещей, творившихся с ними, ренегат знал все заранее. И именно по этой причине Рута восхитил отчаянный поступок Крошина. Да, сегодня он победил, выкинув из головы глубинщиков навязчивые мысли и ненужные страхи. Заставил их поверить, что творившееся вокруг не имеет никакого отношения к необъяснимым тайнам моря. Ну а что дальше? Как долго он сможет скрывать от людей правду? И как объяснит им новую встречу с неизведанным?
У бригадира накопилась к ренегату масса вопросов. Впрочем, все они были не столь важны. Все кроме одного. И именно в ответе на него содержалась истинная причина, которая, будто магнит, тянула Крошина к месту гибели Псиона.
Коснувшись глубокой борозды, оставленной все теми же когтистыми лапами, Кимпл растёр между подушечками пальцев кровавый след и с жадностью втянул ноздрями отталкивающий запах чудовища. Того самого, что устроило здесь схватку с опасным противником. Стоило присмотреться повнимательнее, и можно было обнаружить массу следов: клочок шерсти, выдранный коготь и крохотные капли крови.
Да, схватка удалась на славу.
Но с кем?
Неужели Дух Винта все-таки существует?
Решив не ворошить копошившиеся, словно жучки, неприятные предположения, Кимпл воспользовался своим золотым правилом — время все должно расставить по местам, всем секретам своё время, место и обстоятельства.
* * *
— Рваная печёнка! — рявкнул Михас и наставил ствол на узкую кишку прохода. Он уже был готов выстрелить, но какое-то гадкое чувство заставило его в самый последний момент остановиться.
«Меня водят за нос. Трахнутая Глубина! Все дело в ней! Только в ней!» — мысленный строй ругательств и оскорблений пронеся мимо, слегка успокоив механика.
Шёпот, скрежет, вой и свист — всё разом прекратилось. Никакого намёка на первый либо второй признак Глубины.
Михас повернул голову и уставился на кружку с горячовкой. Она стояла на своём привычном месте, целёхонькая, как и прежде.
Так уже было раз, а может два, три, четыре… Боже правый! Сколько раз это повторилось?
Похоже, Глубина шипящей змей все-таки пробралась в голову механика и устроила своё ужасное представление. Перемешав окружающий мир, она выдала желаемое за действительное, разорвав в клочья привычную реальность.
Разве такое возможно? — задался вопросом Михас. Но сколько бы он не размышлял на эту тему, существовал лишь один способ проверить. Если он и вправду слегка двинулся умом, как говаривали в таких случаях подводники, выбраться из такого состояния не так-то легко. Даже если ущипнуть себя изо всех сил, Глубина не ослабит хватку. Она слишком жадна, чтобы так легко расстаться с добычей. Тогда как поступить? Кажется, Михас знал способ избавиться от этого кошмарного наваждения.
Среди Глубинщиков существовал один довольно необычный, но, по их мнению, весьма эффективный способ избавиться от второй, шумовой, стадии.
— Думаешь, взяла меня в оборот? Ну уж нет, стервозная, подавись моей печёнкой! Не дождёшься…
За широким обзорным стеклом показалось нечто огромное. Нереально огромное и зловещее. Тень, способная заслонить собой весь разлом. Одиссей слегка покачнуло и накренило вправо. Михас подбежал к единственному ориентиру, который как поплавок выделялся среди привычного мира. Схватив кружку, механик разбил её в дребезги и с буром наперевес быстрым шагом направился в отсек для высадки.
Глубина не выносит только одного. Сопротивления! Если ты не подчиняешься предложенному миру, пытаешься его изменить, подводная мразина не выдерживает, сдаётся, и отступает. Ненадолго, но у тебя будет достаточно времени, чтобы выбраться наружу. Хотя бы в море, где влияние Глубины ничтожно. Где существует только давление, страх и шум в голове. А ещё декомпрессионная болезнь. Пускай она! Пускай страдания, но только не раболепство перед настоящим безумием.
Верить в домыслы глубинщиков или нет?! Михас не ставил себе такой задачи. Он просто собирался вытрясти из своей головы подводную заразу. А других способов это сделать не знал.
— Хрен ты меня возьмёшь, засоли мою печенку. Подавишься!
Оказавшись возле выходной лунки [11] , в которой словно на поверхности Горизонта плескалась вода, Михас стал шустро переодеваться. Плотный комбинезон резко стянул его ноги.
Ещё немного, еще чуть-чуть… Он обязательно успеет.
То, что сейчас творилось с механиком, больше всего напоминало попытку убежать от собственной тени. Он метался по отсеку, словно поддавшийся панике юнец.
Стальная голова-скафандр с двумя дюжинами крохотных оконцев, сначала перекочевал к нему в руки, а затем на стойку. Тяжёлые сапоги — грузила он надел почему-то только один. А затем этот дьявольский комбинезон. Михас спешил изо всех сил, одновременно моля всех ведомых и неведомых мучеников, чтобы те помогли ему успеть.
Оружие пока временно покоилось на ящике со снаряжением, но Михас не сводил с него глаз. Он гадал, успеет ли схватить бур, если Одиссей получит крен, не укатится ли тот от него, не бултыхнётся в лунку. Десять, одиннадцать, двенадцать… Хаотичные мысли лихорадочно метались среди ровного ряда цифр, которые как бойцы выстраивались вряд, не позволяя механику сойти с ума.
— Сорок два, сорок три, сорок четыре… — Михас уже практически собрался, остались только перчатки и кислородный баллон.
— Пятьдесят два, пятьдесят три… — баллон на спине, перчатки надеты. Все верно? Все правильно?
Нет, кажется, наоборот! Перчатки на спине, баллон в руках. Или на руках? Как же правильно?
— Сорок два, пятьдесят шесть, семьдесят три!..
Михас быстро оглядел отсек. Всё снаряжение, гидрокостюм и скафандр покоились внутри стеклянного шкафа.
Что за наваждение?!
Внезапно Одиссей принял на себя неведомый удар, судно повело влево.
Схватившись за пистолет, слава подводным мученикам, оно лежало на месте, Михас попятился назад и забился в угол, медленно сползая на пол.