– Время и пространство замкнуты. По теории Эйнштейна. – Открывая ключом дверь номера, мама спросила:
– Это тебя на Маркизах научили?
– Нет, на пароходе.
Они вошли в номер. Диван, кресла, хрустальная люстра под потолком, на столе ваза с цветами. Типичный номер гостиницы. Поль поставил на пол чемодан.
– Поль, это ты серьезно сказал по телефону, что хочешь изучать ядерную физику?
– Я пошутил.
Мама сняла шляпу, положила на стол.
– Сними плащ и присядь, ты же устал с дороги.
Поль снял шляпу и плащ, положил на кресло.
– Я не устал.
– Надо позавтракать. Ты голоден?
– Я уже завтракал.
– Значит, мы можем ехать домой?
Поль оживился:
– На поезде?
– Конечно.
Впереди поезда был паровоз. И Поль тотчас сказал:
– Поедем сейчас.
Мама сняла телефонную трубку, стала заказывать билеты на поезд. Это было ново. Раньше, чтобы заказать билеты, надо было или вызвать гарсона, или спуститься к портье. Заказав билеты, мама подвела Поля к дивану, усадила, села рядом. Они взялись за руки. Всё как в детстве.
– Поль, расскажи, как ты жил?
– Мама, ты же знаешь Полинезию.
– Но я не знаю, как ты жил в Полинезии.
– На пароходе я читал книгу о Полинезии. Там сказано больше, чем есть на самом деле. Ты, наверное, читала эту книгу.
– Ты не разучился читать?
– Разучился, но на пароходе опять научился. Только я плохо пишу.
– В Париже я закажу тебе учителей на дом. Ты должен начать курс в Сорбонне.
– Мама, расскажи о себе. Что бабушка и дедушка?
– Я к ним часто езжу. И они приезжают. Дедушка теперь без ноги. Я говорила тебе по телефону.
– Ты говорила, с тетей Терезой у тебя нет отношений.
– Теперь есть. Она сама мне звонила, когда узнала, что ты нашелся. Да! – Она вскочила с дивана. – Я же обещала позвонить ей, когда тебя встречу. Ты еще не знаешь: Тереза опять вышла замуж. Я никогда не видела ее мужа.
Поль всё хотел спросить о ее дочери, о которой она сказала по телефону, но она не говорила, и Поль ждал, когда она сама скажет. Разговор мамы с Терезой был коротким. И мама передала трубку Полю:
– Поговори с тетей.
– Тетя Тереза? – спросил Поль в трубку.
– Мой Бог! Какой красивый баритон! – воскликнул театральный голос Терезы, которую Поль тотчас узнал. – Поль, неужели это твой голос?
– Собственный.
– И какие у тебя впечатления об острове Хатуту?
– Это королевство.
– Безусловно. Я уже читала в газете. Уж не стал ли ты там королем?
– Почти.
– Это уже много. Сколько жен у тебя там было?
– Одна.
– Это почему? Я слыхала, там у всех по нескольку жен.
С тетей Терезой легко было говорить. Она всегда шутила, и шутки ее были понятны. Невольно перенимая ее юмор, Поль сказал:
– Мама уже сообщила, что у тебя теперь есть муж. И тоже один.
– К сожалению, только один.
– Как его зовут?
– У него редкое экзотическое имя: Шарль. Он читал твою историю в газетах и очень хочет познакомиться с тобой.
– Я тоже. Человек с таким редким для Франции именем должен быть интересным.
– Поль, я хотела приехать в Марсель, но решила не мешать твоей встрече с мамой. Увидимся в Париже.
– Ты приедешь в Париж?
– Обязательно. Ты хорошо меня помнишь?
– Да.
– Врешь. Какого цвета у меня волосы?
– Сейчас, наверное, седые.
– Наглый мальчишка! Или ты считаешь, что я поседела от разлуки с племяником?
– Шучу, тетя. Я уверен, что ты попрежнему молодая красивая блондинка.
– Угадал. Мама сказала, что ты поступаешь в университет. Приедешь на каникулы ко мне в Ниццу?
– А ты будешь учить меня плавать?
– На Маркизах ты разучился плавать?
– Конечно. Там же нет Средиземного моря.
– Поль, я все же не представляю, какой ты стал. Вероятно, интересный мужчина. В газетах плохие фотографии.
После разговора с тетей Поль снова уселся на диван рядом с мамой. У нее был усталый вид. Он ждал, когда она заговорит о своей дочери. Она молчала. Поль спросил:
– Мама, что наш дом на Ламбаль?
Мать оживилась, ухватившись за новую тему разговора:
– Во время войны немцы заняли наш дом под гостиницу для офицеров, поскольку он пустовал. После войны я сразу отделала дом заново, сменила меблировку. Я наняла бригаду строителей. Они работали два месяца. В доме сейчас никто не живет. Может быть, ты захочешь там жить. Гаража в доме нет, но есть навес для машины. – И тут, после короткой паузы она сказала: – У меня дочь.
– Ты мне говорила по телефону. – Немного помедлив, она сказала:
– Это дочь Томаса. После гибели его жены он увез Маргарет в Америку. Западная Вирджиния. Девочке было шесть лет, ей нужно было поступать в школу. А Томас работал в Сиднее по контракту. У него были постоянные поездки в Новую Зеландию и на острова. Не мог же он таскать ребенка за собой.
Мама замолчала. Поль сказал:
– А вы меня таскали за собой. Я помню лицеи в Сиднее и в Окленде.
– У нас были средства, а для Томаса это было дорого. Мы брали для тебя учителей, когда были на островах. Ты помнишь? У нас была постоянная прислуга. У Томаса не было на это средств. Это было в Новой Зеландии. Мы поехали на раскопки во Фьордлэнд. Раскопки вели американские археологи. Там мы и познакомились с Томасом. Потом он приезжал к нам в Кристчарч. Ты учился там в лицее с английскими мальчиками. Тебе тогда пригодился английский язык, которому я тебя учила. Помнишь?
– Помню, – сказал Поль. Он действительно вспомнил. Несколько оживившись, мама сказала:
– Ты еще серьезно подрался с одним мальчиком. Помнишь? Как его звали?
– Не помню, – ответил Поль. – Такой противный рыжий.
Мама улыбнулась одними губами.
– Французы всегда не любили англичан, и те отвечали им тем же. – Она опять помрачнела, продолжая рассказ: – Когда мы были на Таити, помнишь, я рисовала вершину Орохены? Эта картина висит у меня в гостиной. Томас приезжал туда на несколько дней по делам в миссионерский центр. Потом он признался, что приезжал из-за меня. Я там показывала ему дом, где жил Гоген. Потом он уехал в Америку на месяц к дочери. Когда мы жили в Сиднее, Томас приходил к нам. Ты помнишь. Он учил тебя делать бумажные каноэ. Я стала с ним встречаться. Это были невинные встречи. Интересные встречи. Потом я узнала, что у твоего отца есть любовницы. Помнишь Мод? В Кристчарче?