— Они были… были с оружием… с холодным оружием…
— Холодным бывает снег или лед, — снова оборвал сбивчивую речь пленника Субудэй. — Оружие бывает полезным или бесполезным.
— Но так нельзя… — замотал головой хальмг. — С оружием нельзя… «на-трассе». И вообще…
— А как можно отправляться в путь без оружия? — удивился Субудэй. — Как кочевать? Как защищать табуны и отары? Как торговать и охранять товар? Как охотиться? Как отбиваться от разбойников и хищных зверей? Как воевать, в конце концов? Или оружие в ваших землях позволено носить только нукерам? Неужели ваши управители настолько боятся своего народа?
Вопросов на этот раз было задано слишком много. Русин лишь покачал головой и повторил:
— Оружие — нельзя.
— Мои воины — не подданные твоего хана, — поджал губы Субудэй. — Они не могут ездить по чужим землям без оружия. К тому же они послы. Где ты видел посольство без вооруженной стражи?
Трудно было сказать, понял ли на этот раз пленник обращенные к нему слова. Вспомнив о чем-то, он заговорил снова:
— Еще у них «в-бауле» золото было…
— Это подарок наместнику твоего хана! И это золото, кстати, тоже нужно было охранять в пути.
— …и голова, — растерянно добавил русин.
— Голова разбойника, державшего в страхе ваш город, — тоже подарок. Неужели и это не ясно?
Субудэй и русин замолчали, глядя друг на друга. У Далаана сложилось такое впечатление, будто обменявшись фразами, они так и не поняли до конца один другого.
Объяснения харагуульного тайлбарлагча, по крайней мере, понять было очень трудно. Как и поступки русинов.
* * *
«Хана», — решил про себя Ханучаев. Кем бы ни были эти дикари, просто так они его вряд ли отпустят.
— Вы того… — не очень уверенно проговорил он. — Учтите, меня искать будут. Если со мной что случится, начнутся проблемы. Серьезно говорю… Вам всем кранты тогда.
Собственно, капитальные «кранты» этим психам уже были обеспечены за нападение на КПМ, вот только осознают ли они это? Ханучаев сомневался и не особо надеялся запугать странных монголов. Но предупредить хотя бы…
Его предупреждению никто не внял. Кажется, его слов и не разобрали толком.
— Где мои нукеры, на которых вы надели кольца-кандалы? — спросил одноглазый старик. — Они живы или мертвы?
Ханучаев догадался, о ком идет речь.
— Их увезли, — ответил он.
— На тэмэр тэрэг?
— Чего? — не понял Ханучаев.
— Куда их увезли? — процедил старик. Он снова начинал злиться.
Ханучаев пожал плечами:
— В райотдел, наверное.
— Что такое «радэл»?! — да, старый монгол опять свирепел, не понимая ответа. — Это ваш город? Внутренняя цитадель? Дворец ханского наместника?
— Это в городе, — ограничился кратким разъяснением Ханучаев.
Как объяснить лучше, он не знал.
Служба находилась под прямым патронажем президента. Полковник, сидевший перед Косовым, являлся ее куратором в Южанске. «Наша служба» — так говорил об этой загадочной структуре полковник. Говорил туманно, непонятно, не позволяя себе ни единого лишнего слова.
Косов слушал.
Служба была новой, служба была закрытой, служба была не просто секретной — сверхсекретной, и представляла собой диковинную смесь силовиков без погон и ученых в погонах. Служба работала над Проектом.
Служба была немногочисленной, дабы свести к минимуму вероятность утечки информации, однако обладала безграничными или почти безграничными возможностями, что делало ее достаточно могущественной, чтобы оперативно использовать в своих интересах ресурсы других спецслужб и силовых структур. При этом о деятельности службы толком ничего не знали даже чекисты, предоставлявшие полковнику защищенный от прослушки кабинет.
А вот Косов — узнавал. Не все, конечно. Но кое-что.
Где-то под Южанском находился бункер, связанный подземными коммуникациями и транспортным тоннелем с одной из воинских частей. Разумеется, охрана не подозревала, что это за тоннель и для чего используется. Секретный объект — этого объяснения, как обычно в таких случаях, было вполне достаточно. Бетонированный тоннель запирался изнутри бронированными дверьми. А в охрану подбирали людей нелюбопытных.
В бункере проводился Эксперимент, секретность и безопасность которого, собственно, и должна была обеспечивать таинственная служба.
— Важный, очень важный эксперимент, — ограничился кратким разъяснением полковник. — Не так давно он вступил в завершающую стадию. Сегодня должны были поступить первые отчеты.
— И они не поступили? — догадаться об этом было, в общем-то, нетрудно.
— Не поступили, — сухо ответил полковник. — Бункер уже несколько часов не выходит на связь.
— Что это значит? — осторожно спросил Косов. — Ваш эксперимент вышел из-под контроля?
— Вероятность этого была близка к нулю, — вздохнул полковник. — Но, видимо, недостаточно близка. Полагаю, произошло что-то непредвиденное. Что именно, я пока не знаю.
— А как же меры безопасности? — спросил Косов.
И наткнулся на пронзительный взгляд.
— Все необходимые меры были предприняты, капитан.
Помолчав немного, полковник добавил:
— В бункере находилась почти вся моя группа. Возможно, ее больше нет. И мне необходимо разобраться в случившемся, прежде чем докладывать своему руководству. Но на помощь э-э-э… коллег в этом деликатном деле полагаться бы не хотелось.
— Почему? Боитесь утечки информации?
— Я не имею права ее допустить. Я не могу посвящать в свои секреты помощника, которого не сумею контролировать. Мне нужен человек, круглосуточно находящийся в моем распоряжении, полностью зависящий от меня, преданный мне с потрохами. И при этом не очень повязанный со своим начальством. Я смотрел твое досье, капитан. Ты подходишь.
Косов мысленно усмехнулся. Какое-то слишком уж простое решение сложной проблемы. Выцепить среди ночи мента с КПМ — и готово? Или все дело в том, что он многое видел этой ночью и оказался единственным уцелевшим из видевших?
Нет, все-таки Косов полковнику не верил. Но, поставив свою подпись на рапорте с пустыми пробелами, он принял правила навязанной ему игры. И теперь следовало по возможности обозначить в этой игре свою позицию.
— Что это был за эксперимент? — спросил Косов. — Я должен знать больше, если вы хотите на меня рассчитывать.
— Хорошо, — кивнул полковник. — Смещение и разрывы хронологических констант, генерация темпорального поля, временные аномалии.
— Чего-чего? — удивился Косов.