— Какой бы благонамеренной она ни была, ты же понимаешь, что религиозная машина может сжевать человека! — ответил Иисус с горечью. — Громадное число дел, творящихся во имя мое, не имеет ни малейшего ко мне отношения и часто, пусть и ненамеренно, идет вразрез с моими устремлениями.
— Так ты не слишком любишь религию и институты? — произнес Мак, сам не зная, задает ли вопрос или просто высказывает мнение.
— Я не создаю институтов, никогда не занимался этим и никогда не стану.
— А как же институт брака?
— Брак — это не институт. Это взаимоотношения, — объяснил Иисус терпеливо, — Как я уже сказал, я не создаю институтов, это занятие для тех, кто хочет играть в Бога. Да, пожалуй, я не большой любитель религии. И не большой любитель экономики и политики. — Лицо его заметно помрачнело. — Да и с чего бы мне им быть? Представители этих сфер деятельности терроризируют землю и обманывают тех, кто мне небезразличен, приводя их в смятение.
Мак колебался. Все это было несколько выше его понимания. Заметив, что взгляд его затуманился, Иисус сбавил обороты.
— Говоря проще, эти ужасы являются инструментами, которые многие используют, чтобы выстраивать для себя иллюзию защищенности и главенства. Люди боятся неопределенности, боятся будущего. Институты, структуры и идеологии — все это тщетные попытки породить некое подобие уверенности и безопасности там, где их нет и быть не может. Все — фальшь! Системы не могут обеспечить тебе защищенность, могу только я.
«Ух ты!» — Вот и все, что сумел подумать Мак. Картина того, как он сам и почти все, с кем он был знаком, пытаются устраивать и направлять свою жизнь, съежилась едва ли не до пылинки.
— И как же? — Мак все еще размышлял, но не мог прийти к определенным выводам. — Каким образом? — задал он в итоге вопрос.
— Здесь нет никакой схемы, Мак. Даже наоборот. Я пришел, чтобы дать тебе Жизнь во всей ее полноте. Свою жизнь. Простота и чистота наслаждения развивающейся дружбы.
— А, я понял!
— Если ты попытаешься жить без меня, без нашего равноправного диалога идущих вместе, это будет все равно что ходить по воде в одиночку. Ты не сможешь! А когда попытаешься, какими бы добрыми ни были твои намерения, ты пойдешь ко дну, — Прекрасно зная ответ, Иисус задал вопрос: — Ты спасал когда-нибудь тонущего человека?
Сердце и мышцы Мака мгновенно окаменели. Он не любил вспоминать о Джоше и каноэ, и панический страх моментально нахлынул на него.
— Очень трудно спасать кого-то, если он не желает довериться тебе.
— Да, это так.
— А это все, о чем я прошу. Когда начнешь тонуть, позволь мне тебя спасти.
— Иисус, я не уверен, что знаю, как…
— Дай мне всего лишь крошечное зернышко, и вместе мы вырастим его.
Мак принялся натягивать носки и ботинки.
— Когда я сижу здесь с тобой, мир не кажется мне сложным. Но когда вспоминаю свою ежедневную жизнь, я не понимаю, как сделать ее такой простой, как ты говоришь. Я погряз в той же самой погоне за властью, что и все. Политика, экономика, социальные системы, счета, семья, деловые обязательства… все это так затягивает! Я не знаю, как изменить ситуацию.
— А никто и не требует от тебя! — произнес Иисус мягко, — Это задача Сарайю, она знает, как добиться успеха, не ущемляя никого. И это процесс, а не единовременное событие. Все, что я хочу от тебя, это чтобы ты верил мне самую малость и рос над собой, любя окружающих людей той любовью, какой я с тобою делюсь. Не твое дело изменять или убеждать их. Ты волен любить без всяких схем.
— Это как раз то, чему я хочу научиться.
— И ты учишься, — Иисус подмигнул.
Он поднялся и потянулся, и Мак последовал его примеру.
— Я так часто говорил неправду, — признался он.
Иисус посмотрел на него, притянул к себе и обнял.
— Я знаю, Мак, и я тоже. Я просто не верил им.
Они снова замедлили шаг. Иисус мягко повернул Мака к себе, посмотрел прямо в глаза.
— Мак, мировая система такова, какова она есть. Институты, системы, идеологии, и повсюду тщетные попытки человечества совладать с ними, и взаимодействия с ними избежать невозможно. Но я могу дать тебе свободу, превосходящую все системы власти, в каких бы ты ни находился, будь то религия, экономика, социум или политика. Ты будешь расти, и свобода будет внутри тебя или же вокруг всех видов систем, и ты будешь свободно маневрировать внутри и между ними. Вместе, ты и я, мы сможем быть внутри и в то же время вне их.
— Но столько людей, которые мне небезразличны, завязаны в этих системах и стоят за них горой! — Мак думал о своих друзьях, верующих людях, которые симпатизировали ему и его семье. Он знал, что они любят Иисуса, но в то же время заняты религиозной деятельностью и полны патриотизма.
— Мак, я люблю их. И ты неверно судишь о многих из них. Потому что для тех, кто привержен системам, мы должны отыскать способ совмещать любовь и служение, разве ты так не думаешь? — спросил Иисус. — Помни, те, кто знает меня, вольны жить и любить без всяких схем.
— Это и означает быть христианином? — Вопрос прозвучал глупо, но Мак просто пытался суммировать все услышанное.
— А кто говорил что-нибудь о христианах? Я не христианин.
Эти слова поразили Мака своей неожиданностью. Обдумав их, он не смог удержаться от усмешки.
— Да, пожалуй, ты не христианин.
Они подошли к двери мастерской, и Иисус снова остановился.
— Те, кто меня любит, приходят из всех существующих систем. Это буддисты и мормоны, баптисты и мусульмане, демократы, республиканцы и многие, кто вообще ни за кого не голосует, не ходит на воскресные проповеди и не принадлежит никаким религиозным институтам. У меня есть последователи среди бывших убийц и бывших фарисеев. Банкиры и букмекеры, американцы и иракцы, евреи и палестинцы. У меня нет желания делать из них христиан, однако я хочу видеть, как они перерождаются в сыновей и дочерей моего Отца, в братьев и сестер, в моих возлюбленных.
— Значит ли это, — спросил Мак, — что все дороги ведут к тебе?
— Вовсе нет, — улыбнулся Иисус и потянулся к дверной ручке. — Большинство дорог не ведут вообще никуда. Но это значит, что я сам готов идти по любой дороге, чтобы отыскать тебя, — Он помолчал, — Мак, мне надо кое-что закончить в мастерской, так что мы с тобой увидимся позже.
— Ладно. Что ты хочешь, чтобы я сделал сейчас?
— Что тебе будет угодно, Мак, этот день полностью в твоем распоряжении. — Иисус похлопал его по плечу и улыбнулся, — Еще одно напоследок, помнишь, ты благодарил за то, что я дал тебе возможность увидеть Мисси? Так вот, это была идея Папы. — С этими словами он повернулся, помахал Маку через плечо и вошел в мастерскую.
И Мак понял, что ему хочется сделать, и направился к хижине, чтобы узнать, не там ли Папа.