– Но ты взяла что-нибудь?

– Конечно, нет!

– А чего ж хозяйка на тебя ополчилась?

– Не знаю. Наверное, кто-то взял, а она решила, что я.

– И тебе пришлось уйти?

– Ну да.

– И что теперь будешь делать?

– Не знаю. У меня два цента, и я не знаю, где переночевать.

– А старуха, с которой ты жила?

– Ну уж нет, к ней я ни за что не вернусь, – твердо сказала девочка, – я ее ненавижу.

– У тебя одежда такая хорошая. Я тебя даже не узнал. Прямо молодая леди.

– Правда?

Слова Майка понравились Томми. Было время, когда ей не хотелось выглядеть как молодая леди – тогда она мечтала быть мальчиком. Но с тех пор многое изменилось. В ней пробудились желания, более свойственные представительницам ее пола, и случилось это оттого, что она ближе увидела и узнала иной образ жизни. Три месяца не прошли для Томми даром.

– Если тебе негде ночевать, можно пойти к нам, – предложил Майк.

– Да? А твоя мама что скажет?

– Ну, она не будет против. Только тебе придется спать на полу.

– Ничего. Это лучше, чем спать на улице, – сказала Томми. – А ты где живешь?

– На Улице Малбери.

– Я думаю, что же мне завтра делать, – сказала Томми.

– Что ты всегда делала?

– Перекресток подметала. Но теперь не хочу. Очень грязно.

– Платье замажешь?

– Ну да. И не хочу, чтобы миссис Мэртон или Мэри меня увидели за этим делом.

– Что за Мэри?

– Ее дочь.

– Она тебе нравится?

– Нет. И она меня терпеть не может.

– Ладно. Пора домой. Пошли, Томми.

Томми проворно встала. Как хорошо, что она встретила старого друга Майка! Нынешней ночью у нее будет кров над головой. А завтра, может быть, подвернется что-нибудь подходящее. В ее прежней жизни такие надежды всегда помогали выживать. И сейчас эта мысль – из той жизни – придала девочке смелости и уверенности.

Жилище Майка Мерфи не было ни роскошным, ни просторным. И улица Малбери не относилась к аристократическим районам, жители этих мест не вращались в светском обществе. Мать Майка, миссис Мерфи, торговала яблоками на углу улицы Нассо и Спрус-стрит. Несколько лет торговли на улице – был ли дождь, снег, ветер или яркое солнце – сделали ее лицо почти таким же красным, как яблоки, которые она продавала; а сидячий образ жизни изменил фигуру женщины, и теперь она весила около двухсот фунтов [10] .

Миссис Мерфи можно было найти на перекрестке в любую погоду, иногда лоток прикрывал от дождя огромный зонт из парусины, когда-то яркий и веселый, а теперь грязновато-коричневый. Женщина зарабатывала вполне достаточно, чтобы с помощью Майка содержать семью с шестью детьми, – конечно, без излишней роскоши, но не хуже большинства обитателей улицы Малбери. Детям никогда не приходилось ложиться спать голодными, а младшие даже посещали муниципальную школу.

Когда Майк привел Томми к себе, его мать была уже дома. Она обычно заканчивала торговлю около пяти часов и отправлялась готовить ужин, заниматься детьми, хлопотать по хозяйству.

Оглянувшись на вошедшего сына, миссис Мерфи удивленно посмотрела на его спутницу:

– Что за молодая леди с тобой, Майк?

– Смотри-ка, мама считает тебя молодой леди! – засмеялся мальчик.

– Вы меня не узнали, миссис Мерфи? – спросила Томми, знавшая маму Майка несколько лет.

– Боже правый, да неужто это Томми? Да ты никак разбогатела, деточка? И одета как принцесса!

– Ну, будь я принцессой, была бы побогаче, чем сейчас.

– Томми взяла к себе одна леди, – взялся объяснять Майк, – а потом выгнала. У нее сейчас ничего нет, только одежда. Я сказал, что ты разрешишь ей переночевать у нас.

– Ну, конечно же. Правда, хорошей кровати у нас нет, но все лучше, чем на улице.

– Я могу лечь на полу. Мне это вполне подходит, – сказала Томми.

– А почему леди тебя прогнала? – спросила продавщица яблок.

Томми рассказала ей свою историю, и миссис Мерфи даже в голову не пришло сомневаться в честности девочки:

– Она злая и жестокая женщина, вот что я скажу про нее, Томми. Ты не обращай внимания на все это. Оставайся у нас, мы будем тебе рады, хоть и живем бедновато. Сейчас время ужинать, давай-ка с нами, дорогая.

– Я уже ужинала.

– А что ты ела? – не поверила ей миссис Мерфи.

– Два яблока.

– Я ничего против яблок не имею, потому что живу ими. Но чай с тостами для ужина получше будет. Бидди, поджарь тосты, а я стол накрою. Когда тело устало, чашка чая очень к месту, сама увидишь, дорогая.

Добрая женщина хлопотала, накрывая на стол, а Бидди – девочка лет десяти – поджарила изрядное количество ломтиков хлеба, потому что все юные Мерфи отличались прекрасным аппетитом.

Довольно быстро маленькая комната наполнилась чудесным ароматом чая. Миссис Мерфи при всем своем скромном достатке не могла отказать себе лишь в одном удовольствии: она непременно покупала чай самого лучшего качества, не считаясь с высокой ценой.

– Это гораздо дешевле, чем виски, – говорила она в свое оправдание. – Этот напиток мне как товарищ, всегда помогает, да и согревает меня, когда я трясусь от холода, пробыв целый день на улице.

На стол поставили тарелку холодного мяса, которое, вместе с чаем и тостами, составляло трапезу семьи миссис Мерфи.

– Садись около меня, Томми, – лицо миссис Мерфи лучилось гостеприимством, – у меня мало что есть, но этим малым я с удовольствием поделюсь с тобой. Дети, давайте за стол, все, быстро. Майк, следи, чтобы Томми поела как следует. Еда у нас простая. Единственная роскошь, так это чай. От такого и королева не воротила бы нос.

– Томми, у меня мало что есть, но этим малым я с удовольствием поделюсь с тобой, – лицо миссис Мерфи лучилось гостеприимством.

Несмотря на два яблока, место для хорошей порции еды у Томми нашлось. После ужина девочка почувствовала себя как дома. Это был очень скромный дом, но в нем была доброта, и она была дороже любого изобилия.

«Как бы хотелось здесь остаться», – думала Томми. Ей пришло в голову, что она могла бы договориться с доброй мамой Майка о том, чтобы пожить у них, внося при этом определенную сумму в семейный бюджет.

Глава 20. Золотая монета

Вечером, после ужина, заходили соседи, миссис Мерфи встречала их радостно – она была общительной и гостеприимной женщиной.