Она подошла к двери следующего дома, решив, что не надо игнорировать совет неприветливой горничной, позвонила в дверь подвала и задала все тот же вопрос:
– Вам не нужна горничная?
Здесь горничная была нужна, в этом доме даже подавали запрос в агентство по найму людей для домашних работ. Поэтому было естественно предположить, что Томми направило агентство.
– Входи, – сказала служанка, – сейчас доложу миссис, что ты здесь.
Она поднялась по лестнице и довольно быстро вернулась:
– Пойдем.
Томми последовала за ней по лестнице наверх и уселась в холле. Вскоре в холл спустилась леди, по виду слабая и апатичная женщина.
– Вы пришли наниматься горничной?
– Да, мэм.
– Вы кажетесь очень юной. Сколько вам лет?
– Двенадцать, – ответила Томми.
– Только двенадцать? Меня поражает, что они посылают мне такую молоденькую девушку. У вас есть опыт работы?
– Да, мэм.
– Где вы работали?
– У миссис Мэртон, на Шестнадцатой улице.
– Сколько времени вы там служили?
– Три месяца.
– Рекомендации от хозяйки есть?
– Нет, – сказала Томми.
– Почему вы ушли? – подозрительно спросила леди.
– Потому что она сказала, что я взяла деньги, а я их не брала, – прямо ответила Томми.
Лицо леди резко изменилось, что не сулило Томми ничего хорошего.
– Я не могу вас нанять, – сказала дама. – Не понимаю, почему они там, в агентстве, вас прислали.
– Меня никто не присылал.
– Вас не из агентства прислали? Откуда же вы узнали, что мне нужна горничная?
– Я и не знала. Я подумала, что вам, может быть, нужна горничная.
– Если бы я это знала, сразу бы вам отказала. Ступайте вниз, там слуги покажут выход через подвал. Вон туда по лестнице.
– Хорошо. Я не заблужусь, можете не провожать меня.
Леди взглянула на Томми, пытаясь понять, намеренно ли грубит эта странная девочка. Но на лице Томми было выражение совершенной безмятежности, и дама промолчала.
Столь же безуспешно Томми обошла еще несколько домов. Она уже начала думать, что устроиться горничной гораздо сложнее, чем она считала раньше. Во всяком случае, сегодня уже не сто́ит ходить по домам. Нужно отложить это на завтра.
«А завтра, может быть, что-нибудь подвернется», – подумала Томми с тем же философским отношением к жизни, которое было ей свойственно прежде.
Было уже почти пять часов, когда Томми прекратила свои хождения по домам в поисках места горничной. Теперь девочка направилась к центру города. Ее прежняя уличная жизнь проходила по соседству с Центральным парком. Недалеко от парка располагались офисы редакций ежедневных и еженедельных газет. Здесь обычно толпились сотни бездомных ребятишек, которые торговали газетами, бегали, выкрикивали объявления – одним словом, боролись за выживание. Призрак прежней жизни, печально маячивший перед Томми, как магнит тянул ее к этим местам.
Она прошла по Четвертой улице, затем по улице Бауэри [9] . Три месяца девочка не была в этих местах, которые редко покидала прежде. Чем дальше шла Томми, тем чаще она видела знакомые лица. Она прошла мимо чистильщиков обуви и продавцов газет, которых давно знала и, конечно, помнила, но никто из них не узнал ее. Это удивляло Томми, пока она не поняла, в чем дело: красиво одетая девочка была совсем не похожа на Томми, которая мела улицы в тряпках и лохмотьях.
Казалось, что, отказавшись по воле случая от своей прежней жизни, она потеряла симпатии старых друзей. Все это было очень досадно, тем более что сейчас приходилось возвращаться обратно в прошлую жизнь. Бедная девочка начинала сожалеть о том, что судьбе было угодно подарить ей совсем иной опыт, фрагмент другой, лучшей жизни, и теперь ей будет трудно вернуться к уличному существованию.
Предаваясь этим печальным мыслям, Томми медленно дошла до Центрального парка и села на скамейку. День выдался тяжелым, девочка очень устала и проголодалась. Немногим раньше она купила за три цента два яблока, тем самым уменьшив свой капитал до двух центов. Большие яблоки притупили на какое-то время чувство голода. Но, конечно, это нельзя было назвать сытной едой.
С ужином покончено, но скоро стемнеет, настанет ночь, и где-то надо ее провести. Раньше Томми не раз ночевала на свежем воздухе, как и многие другие уличные ребятишки, и ее никогда это не пугало. Но теперь, когда она попробовала и успела полюбить уютную отдельную комнату и удобную постель, ночлег под открытым небом ее совершенно не привлекал. Кроме того, она могла испортить свою одежду, а Томми хотелось сохранить пристойный вид как можно дольше.
Существовала возможность вернуться к Бабуле, но уж этого делать никак не хотелось. Что бы ни ждало ее впереди, это было лучше, чем оказаться во власти злобной старухи, от самодурства которой Томми так натерпелась.
«Хорошо бы немного заработать. Будь у меня хоть немного денег, можно было бы снова начать торговать газетами», – размышляла девочка. Она сидела на скамейке, не замечая ничего вокруг, а работавший рядом чистильщик обуви с любопытством ее рассматривал.
Это был Майк Мерфи, старый приятель Томми. Мальчику казалось, что лицо девочки ему знакомо, но сбивала с толку одежда: если это Томми-бродяга, то откуда взялись такие сногсшибательные наряды? Какая-то неразрешимая загадка…
– Это ты, Томми? – наконец нерешительно спросил он.
Томми обернулась и сразу узнала Майка. Так здорово поговорить со старым знакомым!
– Ну да, Майк, это я!
– Откуда ты взяла всякие такие одежки? Ты вышла замуж?
– Ну, мне такого никто пока не предлагал, – ответила Томми.
– Куда ты запропастилась? Я тебя давным-давно не видел.
– Я жила на Шестнадцатой улице. Один моряк взял меня, отвел в дом своей сестры и поселил там.
– Понравилось?
– Да, – сказала Томми, – я трижды в день плотно ела. И в школу ходила.
– Он тебе и одежду купил?
– Да.
– Ты и сейчас там?
– Нет, я ушла сегодня.
– С чего это?
– Старуха обвинила меня в том, что я украла деньги. Сказала, чтобы я их вернула или уходила.
– И сколько ты украла?
– Послушай-ка, Майк Мерфи, не вздумай это повторить! – возмутилась Томми.